Страница 24 из 28
***
К ней тянулись две руки. Всё остальное скрывал плотный туман, но руки, устремлённые вниз с явным намерением спасти, удержать, вытащить, были так близки, так реальны, что девушка уцепилась за них со всей силой отчаяния. В то же мгновение каменный выступ, на котором она повисла, исчез, растворился в тумане.
Но девушка не рухнула в бездну. Наоборот, Лена почувствовала, что её быстро вытаскивают наверх. От страха и волнения у неё закружилась голова, и, наверно, на пару секунд она потеряла сознание, а когда пришла в себя, то увидела перед собой лицо Алекса. Его тёмные, густые брови хмурились, грустные серо-зелёные глаза наблюдали за ней с тревогой и беспокойством, его руки обнимали и поддерживали её, не позволяя упасть.
—Алекс, — с радостным удивлением пролепетала девушка. — Ты жив?
Вместо ответа парень слегка наклонился к ней, словно собирался поцеловать. Замирая от волнения, Лена подняла лицо, и их губы соприкоснулись. Поцелуй был так долог и нежен, что девушка позабыла обо всём на свете и робко обняла Алекса за шею. Утонув в приятных ощущениях, она не сразу осознала, что волосы парня вдруг стали как будто длиннее, мягкой волной упав на её пальцы.
Лена вздрогнула и удивлённо открыла глаза. Стоя на краю наполненной чёрным туманом бездны, она обнималась и целовалась с высокой девушкой в чёрном плаще. Перед нею была жуткая Елизавета Кац собственной персоной. Пухлые, густо накрашенные губы нагло впивались в её рот, длинные чёрно-красные волосы, словно змеи, лезли в лицо, в больших тёмных глазах, обведённых синими кругами, сверкала насмешка и злобное торжество, цепкие руки с острыми кроваво-красными ногтями бесцеремонно шарили по её телу, пытаясь расстегнуть куртку.
От ужаса и отвращения Лена едва не задохнулась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Собрав последние силы, она старалась оттолкнуть мерзкое видение и вырваться из чудовищных объятий, удивляясь, как призрак может иметь такую твёрдую и неподатливую плоть.
—А ведь тебе понравилось. Тебе понравилось, — жутким замогильным голосом проговорила Елизавета и злобно захохотала, продолжая цепляться за неё и отвратительно чмокать губами, посылая воображаемые поцелуи.
Они боролись почти на самом краю пропасти среди клубящегося вокруг тумана. У Лены всё внутри холодело от нестерпимого ужаса, когда она представляла, что они вместе свалятся в эту жуткую бездну, у которой не было видно дна. Наверно, именно этого и хотела Елизавета Кац. Собрав остатки сил и смелости, девушка яростно рванулась прочь от опасного края, потом резко наклонилась, сделала вид, что упала, увлекая за собой соперницу, быстро перекатилась на другой бок, вывернувшись из цепких рук девушки-призрака, и с громким воплем врезала той по лодыжке.
От неожиданности Елизавета отпрянула, зашаталась на краю обрыва и тут же получила второй сокрушительный удар, опрокинувший её в бездну.
—Захочешь ещё, приходи! — мерзко хохоча, выкрикнула она и исчезла.
Задыхаясь и дрожа от только что пережитого ужаса, Лена бросилась в противоположную сторону, стремясь уйти как можно дальше от опасного места. Метрах в пяти от обрыва из тумана выступила массивная, каменная стена, преградив девушке путь. Лена шла вдоль неё, пока не наткнулась на небольшой водопад. Струи чистой, холодной воды с шумом низвергались в бездну, исчезая внизу. Робко приблизившись, девушка тщательно вымыла своё лицо и губы, прополоскала рот, потом села тут же у стены и заплакала от страха и безысходности.
***
В том, чтобы сидеть на одном месте и предаваться отчаянию, не было никакого смысла. Немного успокоившись, девушка напилась воды из водопада, вода оказалась очень вкусной, потом она решила пойти вдоль стены в противоположную сторону, чтобы узнать, нельзя ли там выбраться в какое-нибудь более приятное место. Холодный туман, по-прежнему, клубился над обрывом, заслоняя обзор и оставляя в пределах видимости всего пару метров впереди.
Стена оказалась бесконечной, как и жуткая бездна с другой стороны. Вершина стены терялась во мраке непроницаемого тумана. Дна пропасти тоже не было видно, что делало её ещё более страшной. Иногда путь преграждали огромные камни, через которые приходилось перебираться с величайшей осторожностью, чтобы не свалиться вниз.
Стараясь не думать о поджидавшей её со всех сторон неведомой опасности, Лена упрямо продвигалась вперёд, хотя и сама не знала, зачем она это делает, что или кого она хочет найти. И вдруг девушка заметила в стене странный узкий излом, он выглядел так, словно какая-то огромная сила ударила в это место и расколола массивную каменную плиту длинным, кривым шрамом. Из трещины струилось бледное свечение.
Девушка подошла ближе и осторожно заглянула внутрь. Между неровными каменными стенами разлома вполне мог бы протиснуться худощавый человек. А ей так хотелось уйти подальше от жуткой пропасти. За трещиной в скале виднелось что-то, напоминавшее песчаный берег моря. И там не было мерзкого тумана.
Решившись, Лена осторожно просунула ногу в излом и неловко, боком начала медленно продвигаться вперёд. Ей предстояло пройти так около десяти метров. Несколько раз девушка застревала в особо узких местах, и тогда паника сжимала её сердце в своих ледяных, когтистых лапах. Казалось, что толстые, каменные стены этой трещины сейчас сомкнутся у неё над головой, раздавив между собой её хрупкое тело. От внезапного приступа клаустрофобии становилось трудно дышать, в глазах темнело. Но, кое-как справившись со своей слабостью, Лена упрямо продолжала двигаться вперёд.
Когда девушка находилась примерно на половине пути, она вдруг ощутила какой-то странный толчок, трещина содрогнулась. Одновременно её куртка на спине вдруг зацепилась за острый камень. От резкого звука разрываемой ткани, от внезапно нахлынувшего головокружения и тошноты Лена едва не лишилась чувств. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и успокоиться, осознав причину своего страха.
Вроде бы всё осталось по-прежнему, камни не сдвинулись со своих мест и не раздавили её, только на куртке теперь, наверно, зияла огромная дыра. Но оглянувшись в ту сторону, откуда она начала своё нелёгкое продвижение, девушка со страхом заметила, что больше не видит входа и тумана над обрывом, словно края сомкнулись, отрезав ей путь назад.