Страница 27 из 93
Тут следует упомянуть еще об одной традиции здешних мест. Стоило мне заикнуться о желании отправиться на прогулку, как брат и сестра Звездочадские непременно вызывались сопровождать меня. Я пытался отговориться, объяснить, что мне неловко занимать время любезных хозяев, что я отлично ориентируюсь на местности, а коли и заблужусь, то всегда смогу узнать дорогу у прохожих.
- Хороший хозяин не бросает гостя одного. У нас такое не принято, - неизменно отклонял мои возражения Ночная Тень.
Я уже успел понять, что традиции были для мнемотеррионцев не меньшим авторитетом, чем слово священника. Не желая смущать Звездочадских, я старался не бродить по городу в одиночестве, а будучи предоставлен самому себе, проводил время в библиотеке либо прогуливаясь по имению. Но, разумеется, подарок Янусе задумывался как сюрприз.
Благодаря нашим прогулкам я уже неплохо ориентировался в Обливионе. Дома здесь строили выше реки, чтобы избежать ее разрушительной силы. Они росли не вширь, а вверх - этаж за этажом, цепляясь за выступающие из земли деревья и скалы, вбирая в качестве опоры стены соседних жилищ. Не стала исключением и лавка поделок из камня. Вход в нее находился на лестнице, ведущей в гору. Нижний этаж была втиснут между домом и скалой, верхний граничил с еще одним домом. Видимым оставался только фасад, но и он достоин описания. На черном фоне сменяли друг друга горизонтальные полосы, волны и зигзаги – оранжевые, малиновые, охряные, терракотовые. Казалось, будто они живые, будто они ползут, ползут, ползут по черноте, бесконечно сменяя друг друга. Такими же полосами-змеями, но уже из желтого металла складывался висящий у входа фонарь, внутри которого едва заметно тлел огонек, порождая не столько свет, сколько тени.
Я ступил с яркого солнечного света в полумрак, подождал, пока привыкнут глаза. Колокольчик у двери оповестил о моем вторжении, навстречу мне оскалились каменные маски и морды зверей.
- Я пришел с миром, - сказал я особо хищному ониксовому льву размером с кулак. Грива зверя была встопорщена, передние лапы согнуты, как перед прыжком, в разинутой пасти белели острые иглы зубов.
Половицы скрипели под моими шагами. Осторожно я снял с полки приглянувшуюся Янусе шкатулку с твердым намерением ее приобрести. Лев проводил меня взглядом, не имея возможности покинуть свое место.
Продавец отыскался в глубине помещения, на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж. Он спал, опершись спиной на балясины, из его приоткрытого рта вырывался негромкий храп. То был смуглый старик, морщинистый, как шарпей, с блестящей, покрытой темными пятнами, лысиной. Одеждой ему служила безрукавка красного цвета, надетая поверх порядком заношенной рубахи, и короткие, выше колен, темно-синие бриджи. Тоненькие палочки-ножки старика были вдеты в непомерно большие башмаки. Самый настоящий гном! – восхитился я.
На мое приближение старик не отреагировал. Я покашлял, привлекая внимание, а когда это не помогло, потряс его за плечо. Он сонно заморгал и вперил в меня взгляд блекло-голубых глаз. Верно, начинать беседу полагалось мне.
- Доброго дня! Я желал бы приобрести вот эту шкатулку.
- Ась?
- Хочу купить шкатулку, - я поднес каменные ягоды к глазам старика, давая ему возможность как следует их рассмотреть.
- У вас отменный вкус, вьюноша. Это работа Азнура–резчика, сейчас такое не делают. Старый хрыч помер, не оставив после себя учеников, и забрал свои тайны в могилу. Теперь в аду чертей россказнями тешит, чтобы не сильно пекли ему пятки, - гном хохотнул, приглашая разделить его шутку.
Я сдержанно улыбнулся – предмет беседы был мне решительно незнаком. Поняв, что большего от меня не добиться, старик продолжал.
– Для изготовления этой шкатулки Азнур собрал семь камней: шесть для ягод и седьмой, зеленый змеевик, для листвы. Из коралла он выточил барбарис, из сердолика вишню, смородина – из черного гагата, алая малина из родонита, а белая – из селенита и яшма пошла на ягоды боярышника. Вы непременно желаете приобрести эту вещь? У меня имеются работы мастеров новой школы - попроще, но и подешевле. Коли хотите восхитить подругу, я уступлю по сходной цене браслет либо серьги, все настоящее, без подделок. А даже если мастера где и схалтурят, у них так набита рука, что их халтура все одно лучше работы дилетантов. Берите, не прогадаете!
- Благодарю, но меня интересует только шкатулка.
Старик назвал цену, равную моему годичному жалованию или стоимости хорошей лошади. Я догадывался, что искусная работа не может стоить дешево, но отдать требуемое было для меня все равно, что достать звезду с неба.
Я стоял напротив хозяина этого каменного царства, мою руку оттягивала шкатулка, и вернуть ее обратно на полку казалось немыслимым. Я уже навоображал себе, как залучатся глаза Январы, когда я преподнесу ей подарок, как ее милое личико озарится улыбкой, точно восходом солнышка – небеса. Мысли мои заметались, ища выход из создавшейся ситуации. И вот тогда-то я вспомнил о той форме оплаты, о которой рассказывал Звездочадский. До сих пор мне не удалось понаблюдать, как рассчитываются услугами, но вряд ли это было сложно. А что до предостережения Габриэля, наверняка он не имел ввиду невозможность таких расчетов, он же сказал «когда немного разберетесь». Успокоив свою совесть подобной казуистикой, я отвечал торговцу, что готов приобрести шкатулку.