Страница 71 из 98
Она ежедневно ждала моего с Русланом визита.
А Женя тем временем, наблюдая за нашими, теперь уже явно дружественными отношениями, стал более добродушно посматривать в нашу сторону. Но дома он бывал редко, больше проводя время в компании своих друзей, и как не прискорбно, был очень пристрастен к спиртному.
Олеся вела себя, как-то грубо и вызывающе, совершенно несопоставимо ее возрасту. В ответ на мой вопрос именно по этой теме, сестра отвечала, что от безысходности, во время ее отсутствия, связанного с коммерческими поездками, дети были слишком рано предоставлены самим себе. Вот и результат.
А Лешка был очень спокойным и отзывчивым, и часто просился на прогулку вместе с нами, видимо сказывался недостаток в общении.
В один из дней мы все вместе пошли навестить могилы родителей, шли пешком, было очень жарко, иногда останавливались.
Впервые за долгие годы, обратив внимание на окружающую нас красоту, мы фотографировались, шутили, и уставшие вновь шли дальше.
Я тем временем переживала за свою оставленную работу, так как заменила меня, на время отпуска, не вполне ответственная знакомая, с которой мы вместе, когда-то работали. Зная о ее пристрастии к спиртному, все же надеялась, что все обойдется.
За четыре года, после нашего отъезда из Серебрянска, местное кладбище сильно увеличилось. Проходя мимо могил, удивляясь и глубоко сочувствуя, мы узнавали о безвременной кончине, среди многих захоронений, своих знакомых. Не заметно подошли к могиле мамы. Шолпан, словно потерянная сказала:
- А вот и могилка мамы, здесь она и похоронена.
Резко перехватило в груди, сдавило виски. Одновременно зарыдавшие, мы с сестрой, вглядывались в небольшой портрет на памятнике. Каждый в душе думая о чем-то своем, молясь, просил прощения и благословения, теперь стоя у оградки, окончательно осознав свои ошибки и поступки, словно дав клятву. Мы были вновь близки, духовно и морально, а может даже и сильнее, чем когда бы то ни было. Руслан тоже тихо утирал слезу, бабулю он помнил и любил. Светлана, солидарно стоя рядом, молча, сочувствовала, думая может и о чем-то своем личном, накипевшем.
Чуть повыше, на холме, был захоронен наш отец. Постояв у его могилы, погоревав, немного всплакнув, все дружно, но большей частью Шолпан, стали наводить порядок в оградках, бурно заросших травой. Помянув родителей, мы затянули в голос одну из любимых маминых песен, припоминая, как когда-то она, обратившись ко мне, заметила: «Галя, ты вырастешь, и специально для меня споешь песню…». Почему-то тогда, будучи подростком, я не очень понимала значение тех слов. Но сейчас, мы словно исполняя гимн, с болью в душе, были, как никогда едины и близки, наши голоса дрожали, слезы бежали по щекам, и было бесконечно жаль своих безвременно ушедших стариков, с болью прожитые годы, и еще многое другое.
Возвратившись с кладбища и прощаясь с сестрой до следующего дня, я видела в ее глазах боль и досаду, словно ей хотелось сказать - «останьтесь», но всему было свое время.
Постепенно, потихоньку разбирая кое-что из почти уцелевших вещей своей бывшей квартиры, я была все же несколько раздосадована к безразличию и безучастию сестры в их сохранении. Брошенные как попало на ее лоджии вещи, загнивая и пропадая, наверно ждали моего появления. И все же, мы были рады находке своего альбома с фотографиями. Особенно буйно ликовал Руслан, для него это была единственная память и ниточка с детством. Жаль, но от боевых наград отца, что достались на хранение от бабушки Руслану, остались только памятные медали, по случаю праздников Победы.
Боевые медали были безжалостно, варварски и нагло просто проданы и пропиты, нашими двумя братцами–ублюдками, Нуртаем и Амантаем.
С собой в Томск, ничего больше забирать не захотелось, кроме как оставшихся наград деда и альбом. Это все, что осталось от нашего прежнего жилья. Кое-что из вещей, белья и одежды я оставила у сестры, а свой некогда дефицитный цветной телевизор, сразу отдала Светлане, очень нуждающейся в нем на тот момент.
Забыв принципиально обо всех проблемах, мы все-таки решили немного отдохнуть, целенаправленно планируя каждый ценнейший день отпуска, получить который мне удалось лишь спустя четыре года.
Вместе с Русланом упорно покорили самую высокую и скалистую гору, часто взбирались на скалки, обжаривали на костре сосиски, с удовольствием уплетая их вприкуску с домашними помидорами, пели, как и всегда задорные песни, просто радуясь жизни, нашему приезду домой и, конечно же, возобновлению теплых отношений с сестрой.
Узнав о нашем приезде, надеющаяся на мирные взаимоотношения сноха Катерина, решилась зайти к Шолпан, в надежде там нас и увидеть.
Встретились мы стихийно и спокойно, но не как самые близкие люди, а просто, свободно и без напряга начали общаться. Из постоянно-настойчивых и почти навязчивых повторений, что высказывала Катерина, было ясно, что муж ее, якобы сильно кается в глубине души, очень страдая.
- А есть ли вообще у него она, эта душа? Но, если так сильно кается, пусть идет и вешается!
Вопреки порядочности, Катя, словно зомби, неустанно при любом удобном случае, повторяла свою заученную речь. А мне было все же противно, чувствовать и ее определенное соучастие, в том злополучном погроме нашей квартиры.
…Во время отсутствия Амантая в своем жилище, я с сыном как-то зашла навестить детей. Переглядываясь, мы, конечно же, признали на полках маленькие игрушки Руслана, которые вместе с другими вещами похитив, братец не постыдился принести своим деткам…