Страница 69 из 98
Постучав, и не слыша ответной реакции, я приоткрыла не запертую дверь, и мы вошли. В прихожей появился Алешка, которому шел десятый год. Увидев нас, он восторженно и радостно воскликнул: «Тетя Галя приехала!», и кинулся к нам навстречу. Обнимая его, мы услышали радостные и развеселые крики Олеси, тут же бросившейся к нам на шею.
Появился Женя, понурый, невысокий и худощавый, наголо подстриженный, искоса, хмуро и даже отчасти злобно посматривающий в нашу сторону. Его глаза совершенно не скрывали явную ненависть к нам. Не среагировав на протянутую руку Руслана и на наши приветствия, он на долгие годы, словно повесив занавес между нами, и испортив и без того гадкое настроение, разбил наше отношение к нему лично, глубоко изменив мнение, понимание и саму суть наших отношений. Хотелось, развернувшись, как когда-то, вновь уйти и не возвращаться в стены, где тебя не ждут и не любят, а то и просто ненавидят. А заявленная реплика Женька, вообще добила мое самообладание. Дав понять - «катитесь вон!», он просто сказал:
- Мои кумиры, это мои дядьки - Нуртай и Амантай!
Женек больно задел тогда мои чувства, и смотрел в нашу сторону исподлобья, цинично добавляя совсем необдуманные выражения.
Тогда мне подумалось - «Ведь я его на руках носила, а он вместе с ними, подонками на пару, пропивал нашу квартиру! Это подло, больно и гадко…!».
Переборов неожиданное и негативное обращение Жени к нам, видя нежелание Руслана более оставаться в стенах этой квартиры, я все же спросила Лешу:
- А где мама, и вообще, как вы?
В ответ наперебой посыпались объяснения. А Леша спокойно, словно давно привыкший к атмосфере прозябания и постигшим их неприятностям, ответил:
- Мама ушла на дачу, должна скоро вернуться, но дача не наша, а папа нас бросил…
Олеся громогласно пыталась объяснить, какой он поддонок, их отец, и что им теперь очень тяжело, а на данный момент они вместе с Женькой собираются на рыбалку, но денег у них нет даже на хлеб. Попросив при этом у меня 50 тенге, как бы на покупку хлеба, она выбежала в магазин, и как оказалась за сигаретами. Ложь и вранье были словно заложены в ней изначально.
А Женя вообще удивил своими доводами. Словно во всех грехах обвиняя нас, он сиплым голосом, как бы осуждая, просто и злобно выдавил из себя: «Да нас батя б-р-о-с-и-л!!!», не зная и не понимая, что нам и самим-то хватило сверх нормы сюрпризов и жизненных проблем.
Да разве объяснишь восемнадцатилетнему пареньку, изрядно изливающему свои помыслы и действия в компании пьющих до умопомрачения и близких его духу, как утверждал он сам, но столь не приятных мне, потерявших место в моей жизни братцев. Бог вам судья, подумала я, уходя, и задержавшись, сказала Леше, чтоб сообщил маме о нашем визите, и что мы обязательно к ней заглянем.
Алеша, оставшись один, просто ждал возвращения матери, что пугало меня и шокировало. Олеся с Женей действительно уехали с друзьями отдыхать на выходные в прибрежные места, не спрашивая разрешения матери.
Вернувшись к Светлане, мы решили в компании ее брата Виктора, навестить их маму. Тетя Валя теперь жила в этом же районе, несколькими домами ниже. Взяв по пути спиртное, по совету Светланы, мы стали очень желанными гостями в квартире их мамы. Но поведение некогда совсем не пьющей подруги, несколько меня насторожило.
Чувство особого расположения к себе тети Вали, было всегда приятным. Вечер затянулся за душевным разговором. Я затянула свои печальные песни, о чем просила настойчиво Светлана. Пожелав спокойной ночи хозяйке, мы пошли все вместе, по направлению к дому Светы. Но объясняя ей необходимость отлучиться, с поводом навестить сестру, развернувшись, я пошла в соответствии своих мыслей, провожаемая Виктором, которого, как мне казалось, когда-то, ждала и любила. Меня по прежнему тянуло к нему, но здраво рассуждая, я понимала, что мы далеко разные по духу люди, с противоположными интересами и возможностями, наши случайные и редкие встречи, всегда резко и надолго обрывались и, увы, без объяснений. С годами мне стала понятна вся нелепость и никчемность влечения. А дойдя до подъезда сестры и прощаясь с поклонником, попыталась все же дать понять ему, что продолжения вечера не будет, - никогда…!
Еще долго искоса поглядывая из окна, я наблюдала за сидевшим на скамье, некогда неравнодушным для меня человеком, возможно так и ушедшим к себе домой с осадком в душе.
А тем временем Леша удивлял меня своей самостоятельностью. Ведь в последний раз я его видела в пятилетнем возрасте, и мне казалось, что он по-прежнему мал и беззащитен.
Не дождавшись возвращения мамы, и оставшись наедине со своими проблемами, племяш со знанием дела, набрав в небольшую кастрюльку воды и поставив ее на плиту, начал варить гречку, но норме подсолив. После приготовления пищи, он, отрезав себе кусок хлеба, и положив в тарелку дымящуюся кашу, ни чем не заправленную, предложил угоститься и мне. Я ответила отказом, объясняя, что только из-за стола, а сама во все глаза с удивлением смотрела на болезненно-трогательную сцену. Леша с удовольствием, и очень аппетитно поедая свой ужин, вполне важно запивал его чаем. При этом с интересом общаясь со мной и объясняя грамотно тяготы жизни: