Страница 20 из 31
Часть 3
-Я слушаю тебя. –Глаза цвета сочной весенней травы пускали молнии. Первый шок прошел, оставив после себя лишь глубочайшее непонимание происходящего. А не понимать что-то Любава не любила от слова «совсем». Особенно, когда все окружающие тебя люди этим самым пониманием переполнялись.
-Любаш, ты, главное, не переживай. Выпей вот чаю, я твой любимый заварил. – На небольшой стеклянный столик в метре от нее установился красивый серебряный поднос, отдававший благородной стариной.
Знает, гад, чем ее взять!
Сквозь прозрачные бока армуда – турецкого стакана для чая грушевидной формы – маняще виднелась насыщенная жидкость темно-красного цвета. А еще от стаканчика шел пар, заставляя кончики пальцев покалывать от желания согреться. Кроме того, Петр не забыл и о сладостях: несколько матовых кубиков разноцветного рахат-лукума, обсыпанного сахарной пудрой.
Первый раз Люба побывала в Турции в двенадцать лет со школьной экскурсией, подарив этой колоритной, яркой и пряно пахнущей стране свое сердце.
Темно-синие волны своевольного Босфора, осенние краски красавца-Стамбула, зазывные крики уличных торговцев, мечети с уникальным национальным орнаментом и крики белокрылых чаек – всё это Люба любила намного больше, чем изученную вдоль и поперек Европу или весьма своеобразную Азию.
И Петя знал об этом как никто другой! Видел комнату, обвешанную цветастыми фотокарточками, лицезрел ее восторг, когда родители дарили очередные путевки в страну мечты.
Там, сидя в уютных прибрежных ресторанчиках и попивая чай, которому давно уже не вела счет, на нее плотной волной накатывало вдохновение. Накатывало и не отпускало. Постоянный прилив. Только не соленой, а карамельно-сладкой волны творчества.
Люба всегда уезжала оттуда с кучей новых идей и жаждой их скорейшей реализации. А недавно даже выпустила коллекцию украшений, которую любовно назвала «Turkish Delight». Не старалась заинтересовать, не пыталась произвести впечатления – просто передала то, что чувствовала. Даже удивилась такому громкому отклику широких масс.
Ну да бог с ней, с этой коллекцией. Сейчас разговор не о том.
-Петя, не увиливай от темы! Я и так сейчас с трудом держу себя в руках. – Люба попыталась приблизиться к разгадке.
-Я просто даже не знаю, с чего начать. –Петр пожал плечами, будто пытался таким образом передать ей свое смятение. Люба не поддалась.
-Начни с ночи после моего дня рождения. Кажется, именно с того дня что-то пошло не так. – Тихомирова опустилась прямиком на пушистый ковер и взяла в руки предлагаемое угощение.
-Принцесса, только пообещай мне, что постараешься оценить ситуацию объективно. – Петька бросил умоляющий взгляд в ее сторону.
- И не подумаю тебе что-либо обещать. – Любава, смотря глаза в глаза демонстративно откусила приличный кусок от сладкого кубика. Кузьмин вздохнул. Оперся бедром о деревянный комод и с видом обреченного на казнь принялся за свой рассказ.
Пять лет назад
-Олег Витальевич, можно? – Постучав в дверь и дождавшись краткого «Входи», юноша переступил порог тихомировского кабинета.
-Петя, какие-то проблемы? – Олег лишь «мазнул» по посетителю взглядом, вновь углубляясь в изучение биржевых сводок.
-Нет…-Парень нерешительно замялся. – Да. В общем, Олег Витальевич, я хотел Вам признаться.
-Хм, интересно девки пляшут. Ну, давай, вещай раз пришел. Чую разговор наш связан с именинницей.
Кузьмин чуть не умер от страха на том самом месте, но постарался не выдать своей реакции. Раз Тихомиров не убил его сразу – есть шанс на благополучный исход.
-А как Вы…?
Его перебили.
-Как я догадался? – Олег дождался кивка и продолжил.
-А ты что ж, щенок, думаешь, что можешь жить в моем доме, тратить мои деньги, еще и развлекаться с МОЕЙ дочерью безнаказанно? Наивно предполагал, что не узнаю?
Мужчина вальяжно развалился в своем кожаном кресле.
-Мы не хотели делать что-то за Вашей спиной, а тем более, скрываться, просто решили дать нашим отношениям немного времени перед тем, как рассказать Вам.
Кузьмин осознал, что всё стало развиваться по худшему сценарию из всех возможных, но присутствия духа не терял. Он любил свою Принцессу и за право быть рядом готов был в глотку кому угодно вгрызться.
-Что ж, решили так решили – ваше право. – Несмотря на слова а-ля «добрый дядюшка», от выбранного тона и подачи у Пети по спине ползли противные струйки пота. – Я лишь хочу убедиться, что ты готов обеспечить всё необходимое моей дочери. Ведь мы оба с тобой знаем, что к быту Любаша, увы, не приспособлена, а уж жить в условиях жесткой экономии в ожидании зарплаты она просто физически не сможет.
-Зачем же так категорично, Олег Витальевич, - Петр не хотел хамить, но выслушивать, как его отчитывают словно мальчишку, больше не мог. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы Люба ни в чем не нуждалась, живя со мной.
-Боюсь, юноша, у тебя не хватит на это силенок. Или ты настолько эгоист, что готов лишить ее любимого дела?
-Нет, я бы никогда этого не сделал.
-Да? –Тихомиров как будто бы задумался. –А как же ты думаешь расплачиваться за все эти камешки-бусинки? Может, ты думаешь, что Я буду продолжать спонсировать вас? Так ты, мой друг, заблуждаешься. Я, знаешь ли, консервативен в этом вопросе. Если женщина твоя – то и чеки ее оплачивать будешь только ты.
-Полностью с Вами согласен. – Кузьмин уже с трудом себя сдерживал. Слова едва вылетали сквозь зубы.
-Тогда твоему спокойствию есть только одно объяснение – ты, Петюня, просто не в курсе, сколько в среднем уходит денег на то, чтобы моя дочь улыбалась. – Тихомиров чуть откатился на своем кресле в сторону сейфа. Небольшая коробка проскользила по полированному столу в сторону Петра. Тот нехотя открыл. Камень как камень, даже не блестит.