Страница 34 из 127
***
На горизонте брезжил рассвет. Алые мазки, наносимые художником Солнцем, пробирались к синему небу через серые тучи. Новый день вступал в свои права, но минувшая ночь всё ещё крепко держала Беслана в судьбоносных объятиях так же, как он руками прижимал к себе Полину. Они стояли у ворот её дома – белокаменного трёхэтажного особняка. Из-за кирпичного забора доносилось ленивое гавканье волкодава, который устал пытаться прогнать чёрного кота, нагло развалившегося на дороге и не обращающего на него никакого внимания.
– Не хочу тебя отпускать, – Беслан уткнулся носом в шею Полины. С жадностью вдохнул аромат её волос и кожи. Запах измождённого занятием любовью тела кружил ему голову. Это были лучшие духи, какие он когда-либо нюхал. Невольно вспоминались недавние ощущения, что отделили его детство от новой жизни взрослого. Тот жар, та неведомая внутренняя сила, которая сжимала всё его естество и толкала цунами извергнуться в любимую девушку, прорвать любую дамбу и захватить её мир, соединить полностью со своим. Эти стихии ворочались в Беслане. Он желал их очередного триумфа.
«Или это они не хотят спать, стремясь управлять мной, гоня брать то, что нравится. То, что питает внутри океан огня?..» – в голове невольно мелькнул этот вопрос. Но, в сущности, Беслану было всё равно, чем была обусловлена жажда брать и пить Полину и дарить ей глотки счастья. Ему нравилось тонуть в любви и страсти, остальное не волновало.
– Держи, любимый.
– С радостью! Твои родные будут сильно возражать, если я заберу тебя к себе домой прямо сегодня, прямо сейчас? – он голодно посмотрел ей в глаза, крепко стиснул пальцами бёдра.
– Только убить тебя захотят, и всё, – она провела ладонью по его щеке и чуть улыбнулась.
– Ну, это мелочь, – Беслан усмехнулся. – Любовь же бессмертна!
– Счастье моё, я бы с…
– Полина, ты говорила, ещё пять минуток, но они уже растянулись на полчаса! Завтра наобнимаетесь, – раздался во дворе с нотками сердитости голос Леона.
– Иду. Сейчас, – Полина скорчила кислую гримасу. Вздохнув, дыша в самые губы Беслану, прошептала: – Спасибо за радость быть женщиной. Люблю тебя больше жизни.
Беслан нежно её поцеловал. Не удержавшись, ласково потрогал между ног и грудь. Тихо прохрипел:
– Нет мужчины без женщины. Люблю тебя, солнышко. Во сколько сегодня встретимся?
Счастье в её глазах потускнело.
– Увидимся лишь завтра. Я с родными в обед уезжаю по делам семейным.
– Понятно. Поэтому дядя и сказал «завтра», а я-то подумал, что он ошибся, оговорился, – Беслан тяжело вздохнул. Поцеловал Полине ладони. – Я уже скучаю.
– Я то…
– Полина! – резкий и уже грозный призыв Леона заставил её вздрогнуть.
– О, чудовище… – Беслан скорчил рожу. Улыбнулся и с жаром поцеловал в губы Полину. – Ладно, беги, а то мне придётся его убить, защищая тебя.
– Ты моё счастье, – она с тоской в глазах попятилась к калитке. На ощупь её открыла. И, заходя спиной во двор, жадно ловя взглядом Беслана, сказала одними губами: – Спасибо, что я твоя.
Калитка затворилась. Беслан глубоко вдохнул, он чувствовал, что задыхается. С быстро бьющимся сердцем направился домой. Душа ликовала, мысли были свободны от неприличной тяги к Ангелине.
«Теперь всё будет отлично. Не сорвусь в пропасть. Не изгажу жизнь сестре. Сделаю счастливой и Полину, и Ангела, и сам не буду страдать. Любовь лечит любой недуг!»
Закрыв за собой дверь, он, стараясь как можно меньше шуметь, снял обувь и на цыпочках прошёл к спальне Ангелины. Приоткрыл дверь, желая убедиться, что она мирно спит, что она дома, что с ней всё хорошо.
Словно ведро кипятка плеснула ему в сердце совесть. Дыхание замерло, а во рту вмиг пересохло. Глаза с жадностью впились в юное тело на кровати. Ангелина действительно спала, но вместо привычных футболки и шортиков в качестве пижамы на ней отчего-то были кружевные чёрные трусики и ажурная короткая сорочка. Сестра лежала, обнимая сползшее одеяло и закинув на него согнутую в колене ногу. Одна из бретелек сорочки, развязавшись, упала и открыла левую грудь почти до самого соска, выпирающего под полупрозрачным материалом.
Возбуждение моментально охватило Беслана. Он, стиснув зубы, попятился. Уткнувшись спиной в стену, судорожно вдохнул и медленно выдохнул. Смотря на приоткрытую дверь, сжал кулаки.
«Чёрт возьми. Болезнь так просто не сдастся. Размечтался легко победить самого себя. Идиот. Думать нужно, куда смотришь, как трогаешь и что говоришь. Ты беды хочешь Полине и Ангелу или счастья?» – покачав головой, Беслан вернулся к двери и, смотря на Ангелину, прошептал: – Сладких снов, родная, – дрожащей рукой потянул за ручку, отгораживая себя от непоправимого. Затем принял холодный душ и лёг спать.
… Темнота рассеялась утренним туманом, и тёплый радужный свет обвил его. Чьё-то дыхание коснулось затылка. Проползло по шее. Тронуло губы.
Беслан попробовал пошевелиться, но его будто опоясывали десятки анаконд.
Чья-то рука надавила ему на грудь над сердцем.
– Ты слеп. Очнись. Смотри. Где кружит ворон, там смерти нет. Там выход в жизнь. Встань из могилы. Иди к ней, беги. Не оставляй, не отдавай ты зверю её. Смотри в сердце, гляди в душу… – сказал шёлковый женский голос.
Темнота, подобно лавине, упала на Беслана. Он сдавленно закричал в ней:
– Кто ты? Кто?
Вместо ответа заиграла мелодия звенящей тишины. Мрак поглотил его разум, и, когда ему показалось, что вот-вот кончится воздух в каменеющих лёгких, волна солнечного света ударила его по глазам. Он крепко зажмурился и дёрнулся, будто от поцелуя молнии, ощутив касание ладони у сердца.
– Беслан, ты как? – совсем близко прозвучал встревоженный голос Ангелины.
Тепло ладони у сердца исчезло.
– Ангел?.. – Беслан открыл глаза. В комнате гуляло яркое солнце, и его золотые лучи, обтекая Ангелину, сидевшую на кровати, придавали ей образ неземного создания. Просторная майка и штаны на ней не могли скрыть её очаровывающей женской красоты. Беслан сглотнул. Часто заморгал, приподнимаясь на локтях. Одеяло, закрывавшее его ниже пояса, предательски несколько сползло, приоткрывая часть бедра и низ живота. – Что случилось? – смотря в родные, растерянные глаза, спросил он с заботой. Румянец на скулах Ангелины стал сочней. Она поджала губы. Её взгляд метнулся к его животу и тут же бросился обратно к его глазам. – Я тебя испугал? – мягко сказал он и сел. Одеяло ещё больше оголило ему бедро. Но он не собирался это исправлять.
«Ну что, болезнь? Поиграем? Давай, нападай. Я не отвернусь. Я сильней», – подумал он, взяв за руку потерянную Ангелину.
Она вздрогнула и странно улыбнулась.
– А? Нет, – мотнула головой. – Чего мне бояться с тобой? – натянуто улыбнувшись, крепче сжала его пальцы, удерживавшие её ладонь. – Тебе Петер звонил, а ты трубку никак не снимал. И он меня набрал.
– Прости. Точно, я мобилу на беззвучный режим вчера поставил и забыл изменить, – щёлкнул пальцем по кончику носа Ангелины. Приподнял уголки губ.
– Он попросил передать, чтобы ты срочно ему перезвонил, – пауза. – Беслан, ты ни во что грязное не лезешь? – обеспокоенно спросила она. – У меня дурное предчувствие. Не нравится мне этот Петер, глаза у него хитрые, улыбка неискренняя. Поэтому если ты…
– Не переживай, – перебил он её. – Дело лишь в запчастях. Мы расточить цилиндры собрались, мастер… – Беслан, соврав не моргнув глазом, с полуулыбкой небрежно махнул рукой. – В общем, долгая история. Сейчас перезвоню…
Он отпустил ладонь Ангелины и потянулся к тумбочке за мобильным телефоном.
– Смотри мне, – строго сказала она. – Ой, у меня же там на плите… – Ангелина быстро выскочила из спальни и плотно закрыла дверь.