Страница 24 из 83
Острые ноготки чертовки впились мне в запястье, заставляя поморщиться от боли. На красивом лице девушки, освещённом серебристым светом луны, был написан страх, и если бы я не был так зол, то вспомнил бы, что прежде всего орки - джентльмены. Но у меня на это не было ни единого шанса. Если она приворожила меня, самое время получить за это расплату.
- Не смей! - выдохнула Далия, когда я начал склоняться к её губам, чтобы поцеловать. О, видят боги, как мне хотелось впиться в манящий рот поцелуем. Заклеймить прикосновением, сжечь огнём своего желания, чтобы девица больше и думать не смогла о встречах с другими мужчинами. И как же хотелось, чтобы Далия ответила, дала понять, что и ей хочется того же, что и мне. Одна её рука обхватывала моё запястье, и ноготки так и продолжали впиваться в кожу, раня её до крови. Вторая взметнулась к глухому вороту платья, будто я хотел порвать его на ней, а она намеревалась защищаться до последнего.
- А если посмею, что будет? - нагло спросил я, впиваясь в манящие губы жестоким поцелуем. Ответ пришёл с острой коленкой, ударившей меня точно в пах. Я взвыл, выпуская Далию и инстинктивно отступая на пару шагов, чем чертовка и воспользовалась, убежав с балкона. Чёрт! Как же больно! Со мной никогда не происходило подобного. Женщины охотно шли в мою постель, а уж о том, чтобы получить по самому сокровенному ещё на стадии поцелуев, даже речи не шло. И вот такой конфуз.
Наконец распрямившись, я впился пальцами в перила, которые, казалось, ещё хранили тепло тела Далии. Достаточно! Веду себя как сопливый юнец, а эта чертовка только и делает, что ставит меня на место. Но с меня хватит.
Я покинул балкон, вернулся в зал, где Маша танцевала с Костером, не обращая внимания ни на кого и ни на что кругом. Что ж, я подожду утра, а потом скажу ведьме, что в её свите теперь на одного члена меньше. После чего соберу свои пожитки и отправлюсь странствовать дальше. Ещё не было такого, чтобы орки из города Элеборна бегали за женщинами, которые их отвергают.
И не будет.
Был пятый вечер нашего пребывания во дворце короля Бороса. Да, я не смог воплотить свой план в жизнь и покинуть монаршью обитель, как собирался сразу после того злополучного ужина. И с каждым днём чувствовал себя всё более мерзко. Я был слабаком. Сначала уговаривал себя, что остаюсь только ради Маши, которая отчаянно нуждается в моей помощи. После - что мне нет никакого дела до Далии, и я могу оставаться вполне спокойным, когда девица находится рядом. И если первое обстоятельство быстро сошло на нет - ведьма обрела за это время столько поклонников, что моё присутствие как-то само по себе отошло на второй план, - то с наличием рядом темноволосой чертовки смириться я не смог. Она всё так же вызывала у меня жаркие чувства, наводя на мысли об очень сильном привороте.
Я прогуливался по саду, как делал последние три вечера, пока Маша обучала придворных дам бог ведает каким навыкам практической волшбы. Погода радовала теплом, а ароматы цветов, доносящиеся отовсюду - приятными сладковатыми нотками дурмана. Я хмуро разглядывал резную беседку, увитую амарантовым плющом, сходу определив в искусных узорах руку мастера-орка. Мерзкое ощущение, почти переросшее в отвращение к самому себе, достигло наивысшей точки. Снова вспомнился родной дом, в который так или иначе хотелось вернуться. Вместо этого я оставался во дворце человека, из-за которого у меня и произошла ссора с отцом, пытаясь привлечь внимание женщины, раздражающейся от одного моего присутствия. А тем временем в нахождении рядом не было никакой необходимости.
Я так глубоко ушёл в свои мысли, что не сразу понял, откуда доносится нарастающий шум. Гул голосов, среди которых явственно различались громоподобные окрики Бороса, порой переходящие на фальцет, привлёк моё внимание, и я развернулся и пошёл на звук. Первое, что я увидел, когда достиг живописного газона возле левого крыла дворца - сборище придворных дам и кавалеров, одетых в пёстрые наряды. Словно стайка яркокрылых птиц, они окружили кого-то или что-то, склоняя друг к другу головы, украшенные павлиньими перьями и чудаковатыми шляпами, и вполголоса переговариваясь. Я протиснулся сквозь толпу, приметив в первых рядах платье Далии, контрастно выделяющееся на общем фоне почти чёрным пятном. И стоило мне только оказаться в полушаге от неё, как девица обернулась, глядя на меня расширившимися от ужаса глазами.
- Олаф! - выдохнула она так, словно все надежды её в данную минуту возлагались на одного небезызвестного вам орка. Узкая ладонь с ледяными пальцами скользнула в мою руку, и я инстинктивно сжал её. - Помоги, прошу.
Я вскинул брови, нахмурился и перевёл взгляд на небольшой пятачок, действо на котором и привлекло внимание толпы. Почти всё пространство пятачка занимал собой Борос, вдруг показавшийся мне каким-то огромным. Что происходило перед ним, я не видел, зато заметил Машу, стоящую чуть в стороне и заламывающую руки, и Костера, взирающего то на короля, то на то, что творилось перед Боросом, с самым мрачным видом.
- Ваше Величество, я могу чем-то помочь? - выступил я вперёд, выпуская ладонь Далии и наконец получая достаточный обзор для того, чтобы составить себе картину случившегося. В толпе раздались приглушённые шепотки и вздохи, а я округлил глаза от увиденного. Маленький гном с окладистой рыжей бородой испуганно жался к небольшому, размером с легавую, хоболапу. Последний стоял недвижно, а в глазах животного застыл дикий ужас. Одежда гнома была порвана в нескольких местах, и от былой красоты расшитого самоцветами жилета не осталось и следа. Рукав с яркими пуговицами болтался на честном слове, ряд жемчужин был вырван практически с мясом, оставляя после себя торчащие во все стороны золотистые нитки. В довершении ко всему щёку гнома украшал ярко-бордовый кровоподтёк.