Студёное море

Семь праздничных дней пролетели быстро, как один день… Впереди весна, лето, осень – самое время для активной работы, рыбалки и охоты. «Гуляй, да дело не забывай» – напутствовали старики молодежь.

Однажды утром в доме купца Афанасия Старостина появился приказчик Фома Филиппов.

– Данила милостиво просит Вас почтить своим присутствием спуск на воду построенного нами судна, – снимая шапку и кланяясь в пояс, сказал он воеводе Хватову.

– Буду, – кивнул головой Алексей Васильевич, подтвердив свое согласие посетить верфь. – Передай мое почтение своему хозяину.

За полчаса до спуска судна на воду воевода уже сидел в конторе Данилы. Там же, медленно потягивая из серебряного кубка хмельной квас, сидел и старший Старостин. Он налил квасу и воеводе.

– С почином, Алексей Васильевич, – ударив его кубок своим, весело сказал купец. – Как говорят: «Лиха беда начало, а там уж близок и конец».

– Твоими устами, да мед пить, – в тон ему произнес Алексей Васильевич.

– Народ доволен, – продолжал Афанасий Петрович. – На моей памяти такого одноразового крупного заказа – две ладьи и три коча – ещё не было. Мастеровые решили отметить это дело и назвать первый спущенный на воду коч в честь Вас.

– Пока моих заслуг в этом деле мало, – заявил воевода. – Но, если народ так решил, перчить не стану.

– Вот и славно! – крикнул купец. – Данила и мастеровые будут весьма рады.

Когда воевода с купцом вышли из конторы, то увидели большую толпу мастеровых людей, одетых по-праздничному. Многие были в красных атласных рубахах и черных суконных утеплённых зипунах. Некоторые были в белых и черных овчинных полушубках.

У кормы судна на стапелях с топором в руках стоял кормщик Антон Слетков. Данила попросил воеводу дать команду на спуск судна. Алексей Васильевич подошел ближе к кормщику, решительно взмахнул рукой и крикнул:

– Пошел!

Антон привычным движением, с плеча, рубанул топором по толстому пеньковому канату, и коч, под громкие крики «Ура!», сначала медленно, потом все быстрее и быстрее стал скользить по дубовым сходням, пока не коснулся воды. Под мощным фонтаном брызг, он словно желтоклювый поморник, плавно закачался на волнах. Находящиеся на нем поморы по команде кормщика быстро бросили якорь и подняли парус. С парусом коч сразу преобразился и стал похож на красивое мощное морское судно.

– Это другое дело, – хлопнув по плечу Данила, восторженно сказал воевода. – С таким парусом хоть сейчас в море!

Пока воевода Хватов, купец Афанасий Петрович и его сын Данила по старой морской традиции обмывали новое судно, угощаясь крепкой брагой и закусывая балыком из севрюги, специалисты – художники быстро работали кистями с краской. Выйдя из конторы, Алексей Васильевич к своему изумлению прочитал на борту спущенного судна слова, написанные четким старославянским уставом: «Воевода Хватов». Сердце его неожиданно екнуло, но с волнением он быстро справился. «Придется снова оправдываться перед Олей, – подумал он. – Но воля народа для меня, что воля божья… Значит, так решил сам Господь!»

В торговую лавку купца Старостина кормщик Антон Слетков пришел не один – с ним был его друг и помощник по морским походам Семён Бойцов. В поморском поселке Семён был знаменит тем, что на охоте всегда оправдывал свою фамилию: стрелял без промаха и слыл самым удачливым зверобоем на всем побережье Белого моря. Без добычи домой он никогда не возвращался.

Проходя мимо оружейной комнаты, Антон ещё издали заметил висящее на видном месте ружьё работы знаменитых тульских мастеров.

– Покупай, Семён, внакладе не будешь! – обратился он к своему другу.

– Хороша штуковина, да больно дорога, не по карману, – вертя в руках ружьё, сказал Семён. – Без штанов останусь…

– Зато вещь будет на всю жизнь. Через пару лет окупится, поверь мне. У меня такая уже пятый год, а как новенькая. – С таким ружьём все утельги и ошкуи будут твои, – не унимался кормщик. – Народ недаром придумал притчу о том, что скупой платит дважды… Бери, не упускай случая. Когда ещё такие тульские штучки опять появятся в Архангельске?

Вопрос повис в воздухе.

– Беру, – решительно сказал Семён и выложил продавцу почти все деньги, что накопил за год плавания в Студёном море. – Вместо жены будет, – усмехнулся он в усы.

Придя в поселок, друзья подошли к дому Семёна и сели на опрокинутый вверх дном его бот.

– Передохнем на свежем воздухе, – сказал Антом и с удовольствием закурил свою знаменитую морскую трубку.

В последние дни на Беломорье установилась тёплая, почти летняя погода. Правда, для этого времени года бывает неожиданный возврат холодов, когда за одну ночь погода может измениться на ненастную, с леденящим душу ветром, нудными, затяжными дождями, а ближе к северу часто и снежной метелью. Поморы в таких случаях говорят: «Белый шаман вернулся!»

Наслаждаясь выглянувшим солнцем, Антон курил трубку. Семён крепко сжимал в руках купленное ружьё и, задрав голову вверх, с блаженной улыбкой рассматривал кучевые облака. «То ли будет, то ли нет», – думал он.

– Что в небо смотришь, гадаешь насчет дождя? – спросил Антон, выбивая из трубки остатки табака. – Дедовские приметы надо знать, тогда и к гадалкам ходить не надо. Коль с вечера брызнул и не пошел, то жди дождя только под утро. Вот так!

Довольный своими познаниями вековых поморских примет, он улыбнулся в свои пшеничные усы. Повернув голову направо, увидел стайку мальчишек, бежавших по песчаному берегу Двинского залива в сторону поселка. Дети кричали:

– Кит, кит, кит!..

Среди мальчишек кормщик узнал зуйка Егорку.

– Что случилось? – спросил он.

– Там лежит большой кит, – тяжело дыша, ответил Егорка и показал в сторону моря. Мы все видели: сначала над водой блеснула спина большого животного, потом высоко вверх брызнул фонтан воды и на берег залива выбросился огромный кит.

Вскоре эта новость разнеслась по всему поселку, и многие мужчины выскочили на берег залива с топорами и охотничьими ножами в руках. Среди мужчин оказались и женщины.

– Это весенний пасхальный подарок нам от Божьей матери, – сказала одна из них, Анастасия, жена помора Ивана Огнева, и все бросились к туше кита.

Через полчаса от туши кита ничего не осталось – все было разрублено, разрезано и унесено по своим домам.

Настя Огнева пришла домой с большим куском китового мяса и увидела мужа за его любимым занятием – снаряжением патронов для охоты на тюленей.

– Ого! – увидев огромный кусок китового мяса, радостно воскликнул Иван. – Поздравляю с добычей. С такой женой-добытчицей не пропадешь…

– Завидуешь? – улыбнулась Настя.

– Нет, просто рад за тебя. Такое счастье привалило, и все задаром…

– Насчет задаром, это ты зря. За счастье надо бороться и постоянно воспитывать в себе доброту и трудолюбие. Главное – не быть завистливым. А если завидовать, то «белой» завистью. Но для полного счастья этого мало. Как говорил мне мой дедушка «для полного счастья надо ещё исключить такие отрицательные качества человека, как трусость, скупость и ревность». Надеюсь, у тебя таких отрицательных качеств нет?

Иван, засыпая в патрон порох и дробь, так увлекся, что не расслышал вопроса жены и промолчал. Все его мысли были уже там, на охоте. Каждую весну он с артелью выходил в Студёное море добывать нерпу и ни разу не возвращался без богатого трофея. Недавно он повстречал на пирсе казака Пантелея и попросился в его артель. Жена ещё не знала об этом, но сейчас по его настроению и старанию, с которым Иван готовил патроны, она поняла: скоро муж уйдет в море…

– Отдохни хоть этой весной, – глядя на исхудавшего мужа, ласково сказала Настя. – Посмотри на себя, на кого стал похож. Кости и кожа. Побудь дома с сыном хоть один весенний сезон.

На эти слова жены Иван всегда отвечал одинаково, обещая подумать и порыбачить с сыном на затоне. Но когда в их поморском поселке составлялись артельные списки на весеннюю или осеннюю охоту, он всегда был в первых рядах. Настя, как всегда, и на этот раз тяжело вздохнула, прослезилась и подумала: «Не дай Бог, что случится…»