Студёное море

В монастыре гости пробыли три дня. За эти дни успели осмотреть монастырь и его окрестности. На второй день вместе с отцом Владимиром отслужили обедню в соборе Рождества Богородицы, построенном ещё при жизни преподобного Саввы. При входе в собор осмотрели каменную гробницу – место, где он был погребен. Потом прошли в предел собора, долго там молились, стоя у дубового гроба, в котором лежали его мощи. Артамон Савельевич подошел к отцу Владимиру и полушепотом ему сказал:

– На дубовую гробницу преподобного Саввы по указанию царя Алексея Михайловича московские мастерицы-золотошвейки готовят богатый покров.

Епископ удовлетворительно кивнул головой.

– Спасибо за новость. Дар государя пойдет монастырю на пользу: каков дар, такое и его царское к нам отношение.

Оля впервые была в этом соборе и с восхищением рассматривала богатый иконостас.

После обедни епископ Владимир повел гостей осматривать ризницу и библиотеку собора. В ризнице они увидели много интересного: на дубовом столе лежала риза преподобного Саввы. Она была тафтяная, белого цвета с голубым оплечьем, шитым золотом и серебром; рядом с ней были уложены и другие драгоценные предметы облачения и церковной утвари – дары русских царей и патриархов. Среди них особенно ценными епископ Владимир считал подарок ныне здравствующего молодого Романова – евангелие в серебряном окладе, изданное ещё в 1470-м году, а также псалтырь рукописная, по которой в детстве обучался Алексей Михайлович.

В библиотеке монастыря пришлось задержаться надолго – Иван Данилович и Алексей с Олей не могли оторваться от ценных рукописей. Они подолгу рассматривали «Книгу о нравоучительстве Василия, царя греческого», «Слово Иоанна постника об исповеди», статьи о первом московском патриархе Иове, с трепетом держали в руках только что изданный Требник Петра Могилы. Оля с большим интересом читала царские и патриаршие грамоты, выданные Саввино-Сторожевскому монастырю за его благочестие.

В это время отец Владимир и Артамон Савельевич, сидя на широкой лавке, стоящей в стороне от книжных полок, вели непринужденную беседу.

– Государь задумал большое монастырское строительство у Вас и повелел мне выделить на это деньги из царской казны, – сказал Артамон Савельевич.

– Благое дело! Да будет долгим и счастливым царствование его, – перекрестившись, заметил епископ Владимир. – Что строить надумал царь?

– Мне доподлинно известно, что Алексей Михайлович решил здесь, в вашем монастыре, построить храм во имя Святой Троицы с тёплой трапезной, а также царский дворец для себя и своего семейства, чтобы можно здесь жить, особенно в дни Великого поста. Для домочадцев – соблазна меньше…

– Знаю, государь сам строго соблюдает пост и требует это от всех, особенно от нас, послушников Бога.

– Царский дворец, как я слышал от самого государя, должен иметь не менее десяти комнат. Так что в следующем году, владыка, у вас начнется великая стройка… Денег на это монастырю я выделю в первую очередь.

Царский казначей поднялся, поклонился и поцеловал руку епископа Владимира. Епископ тоже встал и, весьма довольный разговором, улыбаясь, вместе с Артамоном Савельевичем направился к выходу. Там их уже ждали остальные гости.

Три дня пролетели быстро. Хозяин монастыря и гости встречей были очень довольны. Каждый звал друг друга к себе в гости. Епископ Владимир так был рад встрече, что дал волю слезам. Провожать гостей за монастырские ворота вышли не только сам хозяин, но и многие из его друзей по монастырской братии. Когда экипажи тронулись, и над дугой коренника зазвонил колокольчик, провожающие помахали руками, а епископ Владимир сначала перекрестил отъезжающих, а потом тоже на прощанье помахал рукой.

Дорога на Москву была свободной, и лошади бежали быстро. К обеду без особых трудностей добрались до большого села Свиблово – имения Хватовых. Во время обеда Иван Данилович спросил воеводу:

– Где и когда будут свадьба и венчание?

– Мы с Олей решили, что свадьбу сыграем здесь, в нашем имении, сразу после Святой Пасхи. А для венчания у нас в Свиблово есть своя церковь Покрова Богородицы, что стоит на берегу реки Яузы, – ответил Алексей Васильевич. – Пригашаем всех вас на эти торжества.

– Спасибо, – за всех ответил Иван Данилович, который страсть как любил такие мероприятия.

Медовый месяц пролетел быстро, как один день. Все это время молодожены были вместе, безмятежно купаясь в своем счастье. Днем чаще всего бродили по Москве, ночью, нежась в тёплой постели, мечтали о будущей жизни на севере. Все хлопоты по дому взяла на себя Дарья, которая после свадьбы по просьбе Оли так и осталась в доме Хватовых.

Жара и горьковатый запах полыни – первые признаки наступления красного лета. Все короче и темнее становились ночи, все длиннее – солнечные летние дни, с тёплыми грибными дождями и грозами.

– Ну вот, дожили, – делая ударение на «о», сокрушенно говорила Дарья и недовольно поглядывала на небо, по которому плыли кучевые облака. – Ну, каждый божий день гремят грозы! Хоть бы один день себе и нам отдых дали…

Но не тут-то было. К вечеру, когда спадала жара, облака вновь собирались вместе и обильно поливали землю тёплым дождем. Было забавно смотреть, как серые тучки раскатисто и громко смеялись, хватая себя огненными руками за бока. Поиграв друг с другом в салки, тучки быстро исчезали, таяли как льдинки, и на голубом небе вновь величаво выплывало солнце в своем красноватом вечернем платье.

«Ничего в нашей жизни не летит так быстро, как время. И ничего не проходит бесследно, – думал Алексей Васильевич, глядя, как Оля вместе с Дарьей готовят ужин. – Кажется, свадьба была только вчера, а пролетело уже почти два месяца, и надо собираться в дорогу».

Всю ночь до утра они проговорили об отъезде. Впервые за эти дни Оля призналась мужу, что немного страшиться уезжать так далеко от родительского дома.

– Да и бабушку оставлять одну жаль, – добавила она с грустью.

Алексей Васильевич решил успокоить жену, обнял и спокойно сказал:

– Человеком управляет характер, а у тебя характер сильный. Страх не вечен, со временем он пройдет. Бабушке Марине, конечно, без тебя будет нелегко. Нет ничего страшнее одинокой старости… Но для твоей бабушки, к счастью, это временная жизненная проблема. Вернется дедушка Фёдор из Соловецкого монастыря домой, и все у них снова будет хорошо.

Оля с благодарностью посмотрела на мужа и крепко поцеловала.

– Ты просто устала от этих дум. Лучше утром подольше поспи, – посоветовал ей Алексей Васильевич. – Сон хороший доктор, быстро снимает усталость и беспокойство.

Ехать решили после Ильина дня, а с завтрашнего дня начать сборы в дорогу.

Алексей Васильевич быстро уладил все свои дела в Пушкарском приказе, а Оля сделала необходимые покупки в торговых лавках на Сретенке.

В среду на страстной неделе их навестили Ховрины.

– Я свое слово держу, – сказал Артамон Савельевич и указал на банщика, стоящего позади боярина.

Порфирий низко поклонился.

– Спасибо, друг. Не забыл наш уговор, – сказал Алексей и обнял Артамона Савельевича. – В пути доверим ему лошадей. Справишься?

Воевода строго посмотрел на Порфирия.

– Знамо дело, с детства к лошадям приучены. Не сомневайся, барин! – уверенно сказал банщик, ещё раз поклонился и тихо вышел.

Дома он застал жену в слезах.

– Наше дело кучерское – куда барин прикажет, туда и править будем, – решил пошутить Порфирий.

Но Евдокия промолчала, ещё больше нахмурилась и прикрыла концом платка заплаканные глаза. Уезжать из столицы ей не хотелось. Привыкла к хорошей, тёплой и сытной жизни. А привычка, известное дело – вторая натура, её сразу не перешагнешь и не сломаешь. Но спустя некоторое время успокоилась. «Значит, судьба, – подумала она. – Снова, как в Сибири, снега, метели, лютые морозы…». В молодости ей все это нравилось.

Елизавета Петровна посоветовала сестре взять с собой Дарью.

– Путь на Север не ближний, в дороге без кухарки не обойтись, – сказала она Оле.