Страница 29 из 37
– Не люблю, когда врут! Здесь написано, что когда ты был хулиганом, то я стоял перед тобой бледный. Я никогда ни перед кем не стоял бледный. Это не в моем характере…
Квакин (добродушно):
– Ты стоял весь красный и языком лизал губы. Но вот нос у тебя, кажется, действительно был бледный.
Колокольчиков (обидчиво):
– Нос – это не я. Я… (Делает энергичный жест.) Это вот!.. Вся натура!.. (С досадой.) И художник также нарисовал непохоже: Тимур совсем не такой. (Показывает на обложку книги.) И уж никак не такой! (Тычет пальцем на прикрепленный к стене рекламный киноплакат.) Тимур вот. (Разворачивает номер районной газеты с портретом Тимура.) Стоит прямо! Нос кверху! Смотрит гордо! Уж если кто в кино и был похож, так это ты да Женя…
Гейка снимает трубку телефона и говорит:
– Да… слушаю!
Над его столиком на картоне надпись:
НАЧАЛЬНИК ШТАБА
Внутри чердака все прибрано, механизировано и модернизировано. От прежнего загадочного беспорядка нет и следа. Вместо чурбаков стоят ветхие стулья. На стенах надписи:
СОРИТЬ ВОСПРЕЩАЕТСЯ
НЕ БОЛТАЙСЯ БЕЗ ДЕЛА
Штурвальное колесо с протянутыми от него проводами.
Над ним тоже надпись:
БЕЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА
ПОДАВАТЬ ОБЩИЙ СИГНАЛ ВОСПРЕЩЕНО
Гейка (недоумевая):
– Слушай, Симаков. Но ведь мы этой старухе только вечером наполнили двадцативедерную бочку. Что ей, в воде купаться, плавать? (Слушает.) Ах, это не ей… соседке… (Берет карандаш, бумагу.) Хорошо. Чей дом? (Готовится записать, но останавливается и говорит.) Дом двоюродной сестры красноармейца Муштакова… (С досадой.) Ну, знаешь… то двоюродная сестра, то троюродная тетка! (Подумав.) Принесите ей ведра четыре. Мы, в конце концов, не водовозная команда…
Положив трубку, зевнул. Смотрит в окно. Заинтересовался.
Через окно: поляна, площадка, играют ребята в волейбол…
Раздается звонок.
Гейка сердито плюхается в рваное кресло, хватает трубку, слушает, потом нехотя отвечает:
– Ничего нового. Все старое. (Выглянув в окно.) Вот идет почтальон, несет почту. Прикажете вскрыть или оставить до вашего прихода?
По узкой тропке между кустов идет почтальон. Общий вид сарая с флагом над крышей. Подошел почтальон к сараю. Крупная надпись:
ШТАБ КОМАНДЫ
Почтальон опускает письмо в висячий фанерный ящик.
Дергает ручку. Раздается звонок.
И почти одновременно ящик с письмами по веревке ползет наверх.
По дачной улице с портфелем идет Тимур.
Он шагает прямо, пожалуй, даже преувеличенно деловито. За ним с прохладцей, вразвалочку идут Артем и Юрка.
У поворота, в кустах за забором, – подозрительная четверка ребят вместе с их вожаком Фигурой. Вдруг четверка насторожилась: шагает Тимур.
Четверка слегка попятилась к забору, ребята принимают рассеянно-равнодушный вид. Один из них торопливо прячет за спину окурок.
Увидав ребят, Тимур остановился.
Сопровождающие его Артем и Юрка мгновенно подтянулись: не будет ли боя?
Но Фигура несколько иронически и в то же время опасливо стягивает с головы картузишко и, кланяясь, говорит:
– Знаменитому капитану почет и уважение…
Ничего не сказав, Тимур повернулся, шагнул, и опять вразвалочку двинулись за ним сопровождающие.
Выпятив грудь и скорчив гримасу, передразнивает Фигура тимуровскую походку и показывает ему вдогонку кулак.
Тимур оборачивается.
Фигура быстро делает вид, что эта гримаса относится к одному из его приятелей.
С полными ведрами наперерез Тимуру выскакивают Симаков и Левка.
Тимур (останавливая их):
– Почему днем? Почему не ночью – тайно?
Симаков (со вздохом):
– Тайно больше ничего не выходит. Вот вчера – темно, тихо. Мы с ведрами во двор, а нам из окошка (передразнивает): «Ребятишки, назад пойдете, калитку затворите… Вы что же, не могли поспеть пораньше?» (Тимуру, нерешительно.) Тима, давай наплюем на воду.
Тимур (недоуменно):
– То есть как это – наплюем на воду?
Симаков (запинаясь):
– Ну, конечно, не сюда… не в ведра, а вообще…
Тимур:
– Вообще, надо делать то, что тебе приказано! Кончишь работу, приходи к штабу. (Уходит.)
Чердак. Звуки далекой военной музыки. Квакин и Коля Колокольчиков высунулись из окна и слушают. Гейка стоит, не шелохнувшись. Музыка обрывается. Гейка поворачивает голову к большой карте Европы. Лицо его сосредоточенно, губы что-то шепчут.
Тимур за столом читает письма. Что-то прочел. Горделивая улыбка на лице Тимура. Он зовет:
– Гейка!
Гейка (не отрываясь от карты и не очень охотно):
– Есть Гейка.
Тимур:
– Иди сюда… Читай письма.
Гейка (не оборачиваясь):
– Знаю, не читая: «Дорогой Тимур, нам очень понравилось все, что написано о вашей команде в книге. Ответь, пожалуйста, правда ли все так было или кое-что присочинил писатель». Дальше хвалят тебя и ругают Квакина.
Квакин (оборачиваясь):
– Ой! Как будто нет хуже людей, чем этот Квакин… Тимур, Гейка угадал точно?
Тимур (несколько сконфуженно):
– Точно. (Прислушивается.) Кто свистит?
Женя (просовываясь в дверь чердака):
– Это я. Тимур, что за безобразие?..
Сует ему в руку маленькую районную газету с портретом Тимура.
Тимур (сконфуженно):
– Это действительно безобразие. Я вовсе никого не просил об этом.
Женя (тыча пальцем в портрет):
– Это не безобразие, хотя тоже безобразие. Но я не на это, а вот про это…
Внизу, под портретом, подпись:
«Пионеры обещают колхозу помочь прополоть огороды. Будут организованы две бригады – одна Гейки Рохманова, другая Жени Александровой».
Женя:
– Кто обещал? Я ничего не обещала. Я тебе сказала, что полоть не умею. Я повыдергаю их с хвостами подряд все, что нужно и не нужно. (Запнулась.) Кроме того, если я буду копаться в земле, у меня засохнут пальцы, и Ольга не будет учить меня играть на аккордеоне…
Тимур:
– Это, конечно, самое главное! (Оборачивается и удивленно смотрит на подошедшего Гейку.) Ты что? Может быть, ты отказываешься тоже?
Гейка:
– Да! Щипать траву – это девчачье, а не наше, мужское, дело…
Тимур:
– А какое дело наше?
Гейка (вызывающе):
– Уже говорил. Наше дело – бой и строй… Пер-р-вая рота, напр-раво! (Иронически.) А ты скоро заставишь меня щипать кур и вязать кружева для подушек!
Женя (обозлившись на Гейку):
– Очень глупо… «Девчачье»! Подумаешь, какой воин! (Приближая лицо к Тимуру.) Что ты на меня уставился? Все равно ты ничего не видишь! (Горько.) Ты не видишь, что над тобой смеются. (Показывает на надписи и обстановку чердака.) Начальник! Кабинет!.. Телефон!.. «Не курите… Не сорите…» Ты загонял всех ребят своими приказами, а сам сидишь (швыряет газету) и любуешься своими портретами!
Тимур бледен.
Он дышит тяжело. Он старается сдержаться и отрывисто, но еще пытаясь улыбнуться, говорит:
– Женя, что ты говоришь? Уйди! И сначала подумай… (Берет ее за руку.)
Женя (запальчиво):
– Была команда. Было весело. А теперь тоска. Бухгалтерия. Обыкновенная контора.
Тимур (в бешенстве):
– Контора?! Иди! Уходи прочь! Играй на своей перламутровой гармошке, белоручка…
Женя (сощурив глаза):
– Я… я белоручка… а ты… ты зазнавшийся барин! И это скажет тебе вся команда.
Она вырывает свою руку и одним прыжком подскакивает к штурвальному колесу, над которым крупная надпись:
БЕЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА
ПОДАВАТЬ ОБЩИЙ СИГНАЛ ВОСПРЕЩЕНО
Тимур кричит:
– Оставь! Не тронь! Пустая девчонка!
Женя поспешно и резко поворачивает тяжелое штурвальное колесо.
Снаружи вздрогнули и натянулись веревочные провода.
Где-то под крышей чужого сарая грохнули жестянки… Звякнули бутылки… Затрещал сломанный будильник…