Нежные объятья апокалипсиса

К мерному гулу генератора присоединялся дружный стук ложек. Вот и еще один день прожит. Умиротворение и покой расплылись по помещению. Дядя Миша попросил не расходиться. Кирилл, как и многие другие, уже расправился с ужином и теперь просто сидел. Кто-то в полголоса переговаривался. Кирилл смотрел по сторонам. Многие лица казались родными, милыми, близкими. Чувство было чем-то похоже на то, когда незнакомые люди во время дождя оказываются под одной крышей. Там бушует стихия, тут сухо и безопасно, общее переживание сближает, и к концу дождя незнакомые прежде люди выглядят так, будто ты их давно уже знаешь. Дождь кончился, пора расходиться, но ты стоишь и не хочешь расставаться с этим местом и этими людьми.

Дядя Миша поднялся и взял слово.

– Мы с вами проделали долгий путь. От тех далеких сомнений: а стоит ли что-то менять и куда-то ехать, – через сборы к отъезду, через долгое и казавшееся в конце безнадежное путешествие, через эту сумасшедшую и изматывающую гонку по подготовке к зиме, к сегодняшнему вечеру.

Когда-то я позвал вас с собой, сказал, что если мы захотим изменить нашу жизнь, если пойдем вперед, то однажды наша жизнь изменится к лучшему. Мы все кого-то потеряли, и многое ушло в прошлое безвозвратно. Но сегодня тот день, когда можно с уверенностью сказать, что теперь мы кое-что приобрели.

Мало кто из вас знает, но до катастрофы я работал обычным клерком в администрации нашего города. Так, юрист на побегушках, эдакая серая канцелярская мышь. Мой единственный ребенок, сын Тимур, за несколько лет до катастрофы уехал жить в Москву, и жив ли он теперь или его уже нет в этом мире, я не знаю. Моя жена погибла. Это я точно знаю. Многие из вас потеряли близких, но погибли ли они или нет, многие не знают наверняка. Но моя жена, она пережила тот первый день, а умерла намного позже. Мы нашли друг друга, жили вместе, но зима, первый сезон дождей убил ее. И я точно знаю, что она могла бы выжить, если бы люди не просто жили в том поселке, а попытались бы организовать свою жизнь, стали бы бороться за качество жизни, бороться с разрушением и смертью.

Но я потерял, как и все из вас, почти все, что имел. Все мы многое потеряли безвозвратно. Но стоило начать бороться, и стало понятно, что что-то еще можно вернуть, а что-то можно получить взамен, что-то лучшее.

И вот мы проделали этот путь, часть более долгого пути. Всего лишь один этап. От робкой веры к пониманию, что мы можем что-то изменить, можем начать жить лучше.

Прошлое пусть будет в прошлом, настоящее пусть будет с нами, а будущее пусть ждет нас, когда наступит время, мы придем.

Мы все молодцы, мы все устали, но мы сделали это.

И потому сегодня я официально объявляю об окончании работ, – сидящие за столами люди дружно зааплодировали, раздались крики и возгласы одобрения. Дядя Миша продолжил:

– Мы хорошо поработали, а теперь пришло время хорошенько отдохнуть. И завтра вечером мы с вами устроим грандиозный праздник, первый праздник новой жизни.

Кирилл смотрел на своих соседей по столу. Аркаша, Катька, Захарка, Вера, Марина – все улыбались друг другу и дружно аплодировали. Кирилл осознал, что и сам смеется и хлопает в ладоши.

 

Ужин закончился, и все разошлись. Их комната была в сборе, девчонки сидели на диване и возбужденно что-то обсуждали. Захарка нервно расхаживал по комнате, полотенце на плече развивалось у него за спиной. Аркаша с пакетом в руках и полотенцем, перекинутом через шею, рассказывал поездку в город. Девчонки передавали друг дружке тетрадный листок со списком, наперебой задавали Аркаше вопросы, не давая излагать историю по порядку. Захарка периодически встревал с комментариями к месту и не к месту.

Кирилл рылся в шкафу в поисках своего шампуня, пены для бритья и бритвы. Последний раз их очередь идти в баню была дней восемь назад, и Кирилл точно помнил, что, когда они вернулись, он положил все вещи на подоконник, чтобы они просохли. На подоконнике их теперь не было, часть Кирилл нашел, а остальное упорно скрывалось от его глаз.

– Все, нашел! – победно воскликнул Кирилл, подняв руку над головой с зажатыми в ней пеной для бритья и бритвой.

– Идем, наконец? – спросил Аркаша.

– Нет, подожди, шампунь остался.

– Ну помой разок моим.

– Нет, завтра такой день, я не хочу, чтобы люди меня засмеяли. От твоего зелья у меня волосы на темечке торчат. Ага, нашел. Идем.