Страница 86 из 112
- Я устала это терпеть! Ты просто псих! Ты же ненормальный! Ты – асоциальный элемент! Как можно так жить, ненавидя всех и вся? Мы же просто танцевали! – так она оправдывалась, пока я собирал вещи. Когда она успокоилась, я уже был готов выходить. Она обняла меня, поцеловала и сказала что любит.
- Мне пора уходить с Яркой Радуги. Все кончено, Клеменс.
- Почему? Из-за меня? Из-за этой глупой ситуации? Люми, я согласна, что в последнее время мы часто ссоримся, но мы же любим друг друга...
- Ты слышала легенду о Великом Инаковидящем?
- О монстре-дальтонике, который мечтает разрушить Яркую Радугу? О том, кто...
И тут страшная догадка промелькнула в ее глазах.
- Нет... Только не говори мне, что ты...
- Да, это я! И как ты помнишь с тех страшных сказок, за мной охотится Триада, и они меня нашли. А еще они нашли моих родителей. У меня есть пара часов... Я лгал тебе и прятал свои глаза. Теперь у меня нет времени...
- То есть, все дальтоники на Яркой Радуге служат тебе?
- Нет. Они такие же свободные люди, как и мы все и вольны делать все, что захотят. Но те, кто меня любят, служат мне. Их немного, но они есть. Своеобразное подполье на Яркой Радуге. Они убирают за мной.
Она обхватила голову руками, и начала метаться по комнате, как птичка по клетке, попавшая в руки к какому-то маленькому садисту.
- Погоди – погоди... я не понимаю! Ты... ты меня бросаешь? И куда ты уходишь?
- На Бесцветную Радугу. Там мои союзники. Они готовы сражаться за меня и свои глаза. Мне очень жаль, что приходиться объяснять все это в ужасной спешке. Я понимаю, что у тебя миллион вопросов, но ты знала, с кем встречаешься.
Клементина подбежала ко мне и ударила в грудь кулаком.
- Скотина! Мне срать на то, кто ты, но мне не плевать на то, что ты бросаешь меня! И когда ты собирался мне об этом сказать?
- Вообще-то я хотел взять тебя с собой, но...
- Что «но»? – она уставилась на меня, и теперь ее взгляд уже не казался мне таким красивым.
Она была готова расплакаться. Беззвучно и трагично. Я уже не раз видел ту дрожащую нижнюю губу, которая предзнаменовала появление первых виноградин слез из тех прекрасных, зеленых глаз.
- Я вижу тебя насквозь, Клеменс. Как и всех других на этой чертовой Радуге. Я вижу то, что ты сделаешь. Я вижу, как ты причинишь мне боль. Будущее еще спутано, но чувство, которое я испытаю, похоже на огонь с той стороны Радуги. Я не хочу его испытывать и всячески пытаюсь предотвратить его появление.
- Что за ересь ты несешь, козел? Вот этой хренью ты оправдываешь то, что бросаешь меня одну? А как же наши мечты, Люми? Наш будущий дом, дочка Диана, о которой ты говорил, пес по кличке «Лесли». Ты забыл обо всем этом?
- Не забыл. Просто ты ясно дала мне понять, что тебе неважно с каким мужчиной ты будешь строить это будущее.
- Ты сейчас назвал меня шлюхой? Я...я не понимаю.
- Я назвал тебя «чересчур общительной с противоположным полом».
- Не всем же быть такими изгоями, как ты...
- Клеменс....
- Я не изменяла тебе.
- Я знаю.
- Тогда в чем дело? Только не надо вешать мне лапшу о том, что ты видишь будущее. Я сама отвечаю за свои действия. Я держу свое настоящее под контролем, а свое будущее за задние лапы, дабы оно от меня не убежало... А ты сбегаешь как настоящий трус. Если ты так боишься за свою жизнь, то собери своих дальтоников и убей Криспо, но не уходи. Я тебя прошу, не уходи!
Она села на пол и залилась слезами. Я присел рядом с ней и поцеловал ее волосы. Ее слезы обжигали мои руки, будто они были кислотой.
- Я не всегда видел такое будущее. Сначала я видел нас с тобой счастливыми. Я видел нашу семью, нашу дочь и пса. Но потом что-то поменялось. Ты изменилась. Я не знаю что делать, милая... Я еще сам много чего не понимаю, куда уж там тебе объяснять эти вещи. Сейчас мой мозг борется с моим сердцем, и они равны по силе. Что я могу сделать, милая Клеменс? Я не могу взять тебя с собой: там очень опасно, но прежде всего я не хочу ощущать боль, которую причинишь мне ты. Именно ты вонзишь мне нож в душу, а не Триада. Я еще не знаю как это случится, но отчетливо чувствую. Ты станешь моим личным Иудой, моя милая, добрая Клементина. Разве теперь не понятно, почему я должен уйти?
- Ты покажешь мне свою картину, перед тем как уйдешь? – резкая смена темы ошеломила меня, и я уставился на нее ошарашенными глазами. «Женская логика: человек без ноги не хочет ставить протез, а предпочитает ходить с костылем».
Я сбросил рюкзак с плеч и достал оттуда свернутый вчетверо ватманский лист. На нем была нарисована моя картина. Моя Бесцветная Радуга. Она была нарисована карандашами, не так как хотела Клементина. Все еще роняя слезы, она расправила бумагу, и внезапно смешок сорвался с ее уст. Еще немного и она уже смеялась во весь голос. Я в недоумении взглянул на нее, а потом перевел взгляд на рисунок.
«С чего она смеется? Что за...?»
- Что это Люми? Это что, шутка такая?