Шагая по Бесцветной Радуге

Выйдя из дома Шеффилдов, и оглянувшись по сторонам в поисках пса, которого нигде не было видно, Бог сложил ладони рупором и начал громко звать свою собаку. Ему мешал сильный ветер, который разбушевался не на шутку, в этот до недавних пор спокойный вечер, и капли внезапно появившегося мелкого дождя. Грязно выругавшись, проклиная свои старые лохмотья, которые никак не спасали его от холода, он продолжил искать глазами свою пропажу. За этот короткий промежуток времени, пес стал для Бога настоящим другом, которого у него, не считая Фортуны и Дьявола, никогда не было.

- Пес! Пес! Да где же ты, чертова собака!? – он уже хотел возвращаться обратно в дом, чтобы продолжить наскучивший ему разговор, когда вдруг услышал собачий визг. По звукам, исходившим из старого сарая, который находился возле дома Шеффилдов, он сделал вывод, что его новому другу очень больно.

Быстрым, решительным шагом, он направился в ту сторону, смакуя в уме подробности ужасной расправы, которую он совершит над обидчиком своего зверя. Если найдет его, конечно. Сильные порывы ветра трепали огромную, двухстворчатую, но почти насквозь прогнившую дверь этого строения, как волк – свою безобидную жертву, вцепившись в нее острыми клыками.

Бог толкнул ее рукой. Его добродушно встретил симбиоз запаха навоза и сена. А еще он уловил тяжелый и пугающий смрад крови. Единственная лампочка висела под потолком и постоянно мигала. Богу стало страшно.

- Пес! – заорал он, в мертвую тишину сарая. – Только не моя собака... Пес! Где ты?

Паника втоптала его разум в землю, заставляя придумывать всякие страшные догадки о судьбе его друга, и Богу показалось, что он начал сходить с ума. У него начались трястись руки и ноги, а тело покрыл холодной пот. Он потерял равновесие и упал. Громко вскрикнув от боли, он попытался встать, но ничего не вышло. Казалось, его могущественная сила куда-то исчезла.

- Что происходит? – его риторический вопрос не нашел адресата. Он поднял голову и увидел Его. – Это... это невозможно, – прошептал он себе под нос.               Волна страха захлестнула его, и он закричал. Он увидел оторванный черный хвост, окровавленные комки шерсти и с ужасом осознал, в какую глупую ловушку попал. Пес был всего-навсего Сосудом. Встретившись взглядом с кошмарными глазами Жалле, он попытался опустить голову, но почувствовал, что больше не владеет своим телом. Перерождение происходило прямо здесь и сейчас. Люмьен Жалле вернулся за ними. Вернулся с той стороны Радуги. Он был прямо у них под носом. Мальчик начал плакать, осознав, кто привел это существо сюда. Над головой Люмьена взорвалась лампочка, но в сарае не стало темно: из глаз Инаковидящего исходил ослепительный свет.

- Будь я проклят... Это я виноват... Я притащил тебя сюда.

Люмьен предстал перед Богом абсолютно нагим. Он сделал пару шагов по направлению к мальчику, оставляя за собой тягучую слизь вперемешку с кровью. Он выглядел как простой человек, хоть уже и не являлся им. Русые волосы, зеленые глаза, чуть оттопыренные уши. Нормальное телосложение, стандартное для молодого человека лет двадцати пяти: широкие плечи, накачанная мускулатура, крепкие и сильные ноги. На то, что было между ними, Богу смотреть не хотелось. Люмьен немного изменился с момента их последней встречи. Раньше он был невысокого роста, но сейчас перед мальчиком стоял самый настоящий великан с покатым лбом. В последний раз он видел Великого Инаковидящего очень давно, по телевизору, но даже сейчас Бог мог припомнить тот большой, крючковатый нос и тонкие губы, которые постоянно шевелились, хоть из его рта не доносилось ни одного звука.

- Вот ведь какая ирония! – сказал Люмьен, подходя к нему все ближе и ближе. Его голос совсем не изменился. Он был все таким же красивым и мелодичным. Мальчик выдавил из себя подобие улыбки, но ничего не ответил.

- Мне помнится, в нашу последнюю встречу именно я стоял перед тобой и Люком, на коленях, прося о пощаде. Я умолял о последней встрече с Клементиной. Я просил вас хотя бы в последний раз взглянуть на свою картину. Но вы отказали. Отказали простому человеку.

- Не такой ты уж и человек, - ответил Бог. – А еще ты врешь! Не было этого! Ты умер не так. Все было иначе. Разве ты не помнишь? Ты всегда всем лжешь! Будь ты проклят! Как ты смог вернуться? – гнев в голосе Бога переселил страх.

- Хм, – призадумался Люмьен. – Действительно, что-то все перемешалось в моей голове... После той стороны Радуги нельзя полагаться на былую память, знаешь ли. События, их последовательность, время и даты – все теперь не важно... Я теперь не просто дальтоник на Яркой Радуге...

- Инаковидящий. Для меня ты навсегда останешься дальтоником – изгоем, хоть и с некоторыми силами... и своей чертовой картиной.

Люмьен засмеялся.

- Черт, мы – дальтоники, никогда не перестанем удивляться той ереси, которую вы о нас придумали. Что за чушь ты несешь? Или это все из-за того, что я вижу твою гнилую рожу, а другие люди – нет. Ну что ж, тогда это скорее проклятие, мой маленький друг, чем дар. Ты сам-то хоть иногда в зеркало смотришь? – и он снова заржал как лошадь.

- Почему я не могу двигаться? Что с моим телом?

- Вот зачем ты игнорируешь мои вопросы, мальчик, а? – он присел рядом с Богом и заглянул в его глаза. – Расклады сил поменялись, червивая ты душа. Теперь я могу тебя контролировать. Я могу всех контролировать, понимаешь?  Это, так сказать, маленькое умение, которое я притащил с собой с той стороны Радуги.

- Как ты смог вернуться? – повторил он свой вопрос

- О, мой друг. Мне помогли хорошие... существа. Это очень долгая история, но, к сожалению, ты ее не услышишь, если... – он вдруг призадумался.