Реформа королей 2

Сквозь стены барака дул холодный осенний ветер. Амари горько рыдал, ничком лёжа на продавленной кровати, и вот уже два часа не мог успокоиться. Боль рвала сердце на клочки, и как хотелось, чтобы оно не выдержало! Только не чувствовать, не вспоминать прошлое. Но жестокая память вновь и вновь являла образы минувшего времени. Обеспокоенный и сосредоточенный, потом понимающий взгляд крон-принца. Его крепкие руки, мягко приобнимающие за плечи. Почему он не вызвал стражу? Почему не убежал в момент слабости своего убийцы, почему не оттолкнул?

Как сам Амари… нет, какой же он Амари? Как Василий вообще мог всадить кинжал в живот того, кого так любил? Преданно, верноподданнически.

Рогнеда ходила рядом, до крови искусав ногти. Любимый не реагировал на неё, с головой уйдя в переживания, а она даже не могла понять, почему он так убивается. Да, можно переживать из-за смерти крон-принца, но чтобы так, по прошествии кучи лет?

А ведь его сумасшествие могло быть вызвано именно смертью того, кем он притворялся. И слова Натрияхлоридия задели что-то в душе любимого, из-за чего сработал триггер. Девушка резко остановилась, всё существо переполнила удушающая ненависть. 

«Король! Это он виновен в том, что Амари теперь такой! Что мешало ему утонуть? Почему люди не разорвали его на площади, ведь его так ненавидели? Что за слепое верноподданничество?».

 - Солёная сволочь… я отомщу. Я отомщу! – Прохрипела она, сжимая кулаки и не обращая внимания на боль в ладонях, куда впивались ногти.

Амари громко застонал и снова разрыдался. Девушка резко развернулась, готовая наорать… но она смолчала, а из глаз потекли жгучие слёзы. Сумасшедший. Сможет ли он хоть когда-нибудь успокоиться? Они здесь, казалось, целую вечность, а Амари только и делал, что смотрел в одну точку, то вдруг падал и рыдал, корчась от внутренней боли. Очки ему уже не мешали: выбросил ещё в первый день.

Сейчас влюблённые снова были самими собой. Рогнеда и с любимого сняла личину: чтобы не попался, если кто случайно набредёт на этот заброшенный барак.

Девушка поначалу пыталась успокоить Амари, давала ему успокоительное, которое воровала с помощью освоенной телепортации. Так они и с голоду ещё не умерли. Но мужчина был безутешен. Ночами звал покойного и просил покарать своего убийцу.

Девушка резко развернулась и, подхватив куртку, выбежала на промёрзшее поле. Хотелось успокоиться, не слышать рыданий. Боль за любимого и злость, что ничего не помогает, выедала её. Так не могло больше продолжаться! Вот только помощи просить не у кого. Глаза застилали слёзы, она бежала, не разбирая дороги, будто хотела избавиться от собственной жизни, догнать ту, в которой не будет потрясений и страдания.

Василий в бараке сжался в комок и до крови вгрызся в свою кисть. Глухое отчаяние сменилось отторжением – к себе, к миру, к судьбе, которая так искалечила его разум. И к смерти крон-принца.

 - Не умирай, - прохрипел он, обращаясь к далёкому, смутному образу. – Ты не умер. Ты просто не мог. Король Амари… король…

Горло сдавил спазм. Снова рыдание, хотя казалось, уже не осталось слёз. Истерзанный разум всё показывал и показывал коридоры дворца и ещё живого Амари. А потом – отражение Василия. В какой-то момент они сплелись, и мужчина протянул руку вперёд, безумно глядя перед собой.

 - Не умер… кровь… я ранен, но жив! Я Амари… Праматерь, я Амари, - слёзы вновь потекли, но это было страшное облегчение. – Я живой… какое счастье! Как это прекрасно…

Крейтон, мысленно ругаясь на чём свет стоит, бежал по полю. Ему нужно было укрытие, потому что город усиленно прочёсывали. Как же так вышло, что короля не разорвали, а его не сопроводили с почестями ко дворцу? Что он упустил? Как могли слушать опального монарха?

А он-то думал, что когда принцесса вступит на престол, ему отдадут обратно родной город, и он снова сможет безнаказанно творить что хочет. Чтобы эти людишки, которые кричали ему вслед оскорбления, вновь стали униженно кланяться. Но Натрияхлоридий снова одержал победу.

«Этот белобрысый, эта мразь калечная… чтоб он сдох!».

Оглядываясь, Крейтон увидел под сенью деревьев барак и бросился к нему, надеясь, что ветхое строение давно опустело. Приблизившись, мужчина осторожно заглянул в окно.

Надежды рухнули: в бараке кто-то был. Ходил из угла в угол, тихо хихикая и повторяя фразу, которую Крейтон не сразу разобрал.

 - Я крон-принц. Я Амари!

Да это же тот сумасшедший, приспешник колдуньи! Компания, подходящая для такого опального бургомистра. Толстяк обежал дом и осторожно постучал в дверь.

 - Ваше Высочество! Принц Амари! Впустите вашего верного вассала!

Внутри воцарилась тишина. Потом раздались шаги, и дверь распахнулась.

Это был не тот сумасшедший, хотя и  похож на него. Но ведь колдунья могла изменить его облик.

 - Назови себя, - золотоволосый свысока взглянул на него.

 - Пётр Крейтон… и я ненавижу вашего брата так же, как вы!

 - Он… лишил меня трона и изгнал, - глаза Амари потемнели. – Он заплатит!

 - Разумеется. Ваше Высочество, я тоже буду мстить!

 - Мне нравится твой настрой, - собеседник приветливо, но грустно улыбнулся. – Проходи. Здесь скудная обстановка, но это пока всё, чем мы располагаем.

Крейтон не заставил себя ждать и прошёл в барак. Здесь была только одна продавленная кровать – куда уж скуднее. Возникла мысль, на что он подписывается. Мог бы вернуться в СВЛ, где скрывался от царосского правосудия, и жить тихо и мирно на скромную зарплату клерка.

«И оставить мои владения? Позволить солёному королю торжествовать? – Он нахмурился. – Подавится».

 - Скоро вернётся моя возлюбленная, - Амари сказал это с нежностью, но потом в его голосе послышалась сталь вперемешку с болью. – И мы придумаем, как вернуть мне престол. А ещё я хочу видеть, как брат страдает. Пусть прочувствует всю боль, которая выпала нам с матушкой… о, матушка, как больно знать, что она погибла!

 - Так она жива, - ляпнул Крейтон то, что ему удалось услышать в городе.

Амари поспешно развернулся к нему.

 - Как?..

 - Это была неверная информация, король сейчас держит её в плену, - не моргнув глазом, соврал толстяк.

 - О!

Застонав, Амари в страшной слабости упал на кровать. Потом потёр лицо ладонями.

 - Он не доживёт до зимы…

Дверь распахнулась, и мужчины резко обернулись. На миг Крейтона пронзил ужас: неужели стражники?

Но на пороге стояла худенькая девица с кожистыми крылышками за спиной. Она на миг опешила, разглядывая гостя.

 - Ты! Как тебя, Паттон! Что ты здесь делаешь?

 - Это наш верный вассал, - тут же окликнул Амари. – Крейтон.

Девица перевела взгляд на него и, радостно вскрикнув, бросилась в объятия мужчины.

 - Любимый! Тебе лучше?

 - Да, Рогнеда, любовь моя, - Амари крепко прижал её к себе. – Мы вернём трон! Крейтон искренне предан мне и ненавидит Натрияхлоридия!

Девушка недобро прищурилась в сторону толстяка.

 - А не соглядатай ли ты? Надоели мне все эти последователи… Амари, давай от него избавимся…

 - Погодите! – Заволновался Крейтон. – Я помочь могу! Король и мне жизнь попортил! Отобрал владения! Такое не прощается.

Рогнеда нервно дёрнула крылышками.

 - Вот зачем тебе нужен был город… и смена фамилии, - она усмехнулась. – Ясно.

 - Как вы узнали? – Опешил толстяк, совсем растерявшись от обилия информации.

 - Балда. Я была принцессой Пегги.

Всё встало на свои места. Это и правда те два заговорщика!