Пасынок судьбы

- А они при этом будут ни в чём не виноваты! – додавил я. – То есть, как расценивать поступок, в котором ты, не думая о возможных последствиях и о людях, за тебя отвечающих, всех подставляешь, включая себя саму и родителей? Разве это поступок взрослого человека?

- Ты прав! – повторилась она и положила подбородок на колени. – Я плохая. Я вредная избалованная дрянь. Просто дрянь. И мне это уже не раз говорили…

- Главное, чтобы ты поняла, что хотели до тебя донести. Слова – это сотрясение воздуха. Звуковые колебания. Они имеют смысл только если ты их осознаёшь, а не просто услышишь.

- И что мне теперь делать? – хмыкнула она. - Я хочу измениться, Хуан. Хочу отвечать за поступки. Но… Как-то не получается.

М-да! Девчонка-девчонкой. Как она до двадцати одного вообще дожила?

Я положил руку ей на плечи, притянул к себе. Жест бесцеремонный, но она на фамильярность не отреагировала, полностью впустив в личное пространство.

- Ну, я не психолог, но у меня есть маленький рецепт…

Она подняла успевшие заблестеть интересом глаза.

- Какой?

- Возьми файл, выпиши в него все свои поступки, которые ты совершила сегодня. Затем создай новый файл, раздели его на две части и внеси в одну колонку поступки, которые ты оцениваешь, как детские, а в другую – как взрослые. Тогда поймёшь, какие поступки нужно совершать в дальнейшем, какие не стоит. Причем в динамике.

- И что, поможет? – скептически скривилась она.

- Если делать это каждый день – обязательно! – вновь понизил я голос для убедительности. Бэль отвернулась, вздохнула и… Расплылась в улыбке.

- Ну вот, опять ты прав! Снова и во всем! Ты – хороший.

Интересный вывод. Значит, чтобы стать хорошим, иногда достаточно просто выслушать и дать элементарный совет?

- Я не хороший, я рассудительный! – поднял я вверх указательный палец. - А ты давай, работай над собой. Пора уже взрослеть, двадцать один год всё-таки!.. - Мы рассмеялись.

Меня несло. От близости такой красотки, от вида её голых коленок и ощущения руки на плечах. От запаха её волос… И от необычности ситуации, конечно же! Я был готов давать совет за советом до бесконечности, если при этом мы так и будем сидеть рядом друг с другом в обнимку. Но это фантастика, а я реалист. И реализм во мне говорил, что пора менять тактику и переходить к следующему этапу.

- А сейчас, надеюсь, ты не будешь против небольшой прогулки? – я поднялся и протянул ей локоть. – Раз уж ты сбежала погулять, почему бы нам вдвоем не осуществить цель твоего побега?

- А как же моя охрана? Вдруг со мной что случится? – смеялись её серьёзные-серьёзные глаза. А она с характером девочка! И ещё, несмотря на мою лекцию, что-то менять и сожалеть о содеянном не собиралась. Угу-угу, у нас внутри маленькая стервочка оказывается.

- Раз уж я тебя встретил и предложил помощь – я и буду тебя охранять! – максимально серьёзно заявил я. - В конце концов, кто-то должен нести ответственность за маленьких девочек? Нельзя отпускать их плакать в одиночестве!..

После этих слов Бэль разинула рот от возмущения, затем, пыша гневом, попыталась меня грубо толкнуть.

- Ах ты ж!.. Я ему всё рассказала, а он!.. Издеваешься, да?

Я отскочил в сторону. А потом ещё и ещё раз. И ещё. Мои тренировки не прошли даром – малышка оказалась настолько быстра, что даже в шутку я еле успевал уходить от её бросков. Наконец, ей это надоело, и она, гордо насупившись, бросила:

- Ладно, так и быть! Я тебя прощаю.

Это смотрелось настолько комично, что я расхохотался. Она, глядя на меня, последовала моему примеру.

Отсмеявшись, я сделал галантный реверанс (точнее, попытался: какой с носорога реверанс?) и снова протянул локоть.

- Вашу руку, сеньорита!

Она окинула меня внимательным взглядом, словно раздумывая, попинать меня ещё или хватит, затем сдалась, и тоже сделав реверанс, только лёгкий и элегантный, достойный приема в королевском дворце (мне даже стало неловко за неуклюжесть), зацепилась за мою руку, и мы, перебрасываясь весёлыми колкими репликами, направились в сторону «обжитых» мест.

* * *

Март 2447 года, Венера, генерал-капитанство Полония

Поезд мерно покачивался из стороны в сторону. Даже самые сверхсовременные магнитки в прямых, ровных,  как римские виадуки вакуумных тоннелях, неспособны погасить колебания - в этом за восемнадцать лет ничего не изменилось.

Восемнадцать лет. Много это или мало?

Когда тебе за пятьдесят и ты чего-то в жизни достиг, они пролетают незаметно. Но когда тебе нет и тридцати, ты – перспективный учёный и у тебя впереди вся жизнь, восемнадцать лет – это много. Слишком много, если провести их в тюрьме.

Но он свободен. И жив. Кому-то такой срок покажется слишком большим за возможность всего лишь жить дальше, без перспектив, без прошлого, без банального уважения окружающих, но стоит поискать тела десятков его коллег, лежащих под сорокаметровым слоем грунта и спросить у них, что лучше.