Страница 185 из 211
Двор замка не пустовал. Уже издали Батисто заметил несколько фигур в серых балахонах, в компании кружащих, как стая диких собак, вооружённых людей, судя-по всему охране сектантов. Он стиснул зубы и обнажил шпагу.
Перевес сил не испугал, лишь раззадорил. Лирин с ринулся на врагов. С наскока вогнал острие шпаги охраннику в сердце и успел пронзить горло второму.
Секундная передышка — и взгляд метнулся к сектантам. Перед глазами всплыла сцена, как его, связанного, тащат по тёмным коридорам заброшенного замка. А Мари уносят люди в серых балахонах, словно какой-то мешок.
«Это они виноваты. Безумные люди, предавшие богиню. Они виноваты в смерти Мари!»
Лица сектантов исказил страх. Один вскрикнул, указывая на лирина. И соратники убитых выхватили оружие.
Батисто с воплем бросился к ним. Каких-то пара метров — и кровавая месть начнётся.
«Кровь за кровь. Смерть за смерть. Я знаю, никакая смерть горстки предателей Камиль Дор не станет достойной ценою за её жизнь. Но быть может, оправдает меня, моё бессилие, оправдает, что я так и не смог спасти её».
Двое бандитов преградили дорогу и взмахнули тяжёлыми мечами. Только чудом Батисто успел увернуться.
«Как глупо, вот так проститься с жизнью», — пронеслось у него в голове. Но задумываться над этим было уже некогда.
Он резко присел, почти падая — удар одного врага рассёк воздух. Перекатился в сторону — меч второго разрезал кусты папоротника.
Одним выпадом Батисто вонзил шпагу аккурат ниже живота ближнего нападающего. Бандит взвыл и упал на колени, выпуская оружие.
Батисто потянул шпагу назад — острая боль обожгла плечо. Одновременно второй удар полоснул по спине.
Он выронил шпагу и сжал зубы, но успел развернуться, выхватить из-за пояса маленький кинжал и метнуть.
Кинжал воткнулся в лицо чумазого бандита, что с выражением победителя уже поднимал меч для последнего удара, должного принести смерть Батисто. Так и не поняв, что произошло непоправимое, бандит с тем же выражением на лице рухнул в заросли папоротника.
Лирин времени не терял. Взгляд пробежался по оброненному мертвецом мечу и своей шпаги. Мгновенная оценка и Батисто схватил меч. Тот не требовал холодного рассудка. В последний момент отразил удар невредимого защитника сектантов.
Боль от ран сделала его движения неуверенными, и встретив клинок врага, он едва не выронил единственного защитника. В то же время вернулась ясность мыслей. Время словно замедлило ход, но Батисто уже окружали невредимые соратники поверженных бандитов. Хищные улыбки и твёрдая решимость во взглядах лишь добавили уверенности в том, что жить ему остались считанные секунды.
Он смирился. Только одно дело никак не мог оставить незавершённым.
Закричав огрубевшим голосом, ногой ударил ближайшего бандита в пах и быстрее ветра вскочил на ноги и бросился к сектантам.
Взмах безумного клинка смертника — и голова сектанта отлетела в сторону. Второй взмах. Клинок врезался в бок второму, окрашивая невзрачную робу алым.
Рука Батисто разжалась, выпуская ставшее тяжёлым оружие, и он по инерции повалился на выщипанный кем-то от папоротника пятачок земли.
Оставшиеся в живых сектанты, разбежались.
«Это конец. Мари, я сделал всё, что мог. Прости меня».
Он упал, животом накрывая выложенные в неясную фигуру прозрачные камни кварца, и закрыл глаза.
***
Девять всадников скакали по лесу, не жалея коней. Каждый думал о своём, но одна общая мысль объединяла всех. Что, если они не успеют?
Ровная дорога кончилась час назад. Оставив позади деревню и чайную плантацию, они вступили на территорию диких джунглей. Высокие пальмы перекликались с коренастыми агути; извивающиеся толстые корни и лианы, как нити вышивальщицы, пронзали полотно леса. Дальше — только пешком.
Меньше всего это порадовало воинов барона. Ветераны не отличались молодостью, а вес доспехов и оружия явно не был рассчитан на долгие пешие переходы. Двигались они грузно и медленно, стараясь как можно меньше шуметь, но то и дело запинались за торчащие корни — и всё больше отставали от юркой троицы нелюдей.
Дагда старался держать темп и шёл на несколько метров впереди своего отряда. Липкий пот, как смола, облеплял лицо и стекал по лохматой бороде; барон дышал шумно, но не желал уступать старости и, стиснув зубы, шёл вперёд. Яхо предложил оставить усталых воинов дожидаться позади, но жёсткий отказ барона пресёк дальнейшие попытки воззвать к его разуму.
С другой стороны, такая решимость аристократа вызывала уважение. Единственное, чего безумно опасался Яхо — что их заметят, и неизвестно, что тогда случиться с пленницами.