Страница 18 из 211
Для пьяного молодой барон бежал довольно быстро, и цокот его каблуков отдавался звонким эхом по пустынному коридору.
«Где же все?! — Вэй запаниковала, с ужасом понимая простую истину: — Никто не пойдёт против хозяина. А Барона в замке нет».
Платье и каблуки мешали бежать. Она на секунду остановилась, скидывая тяжёлую обувь и понеслась к своей спальне.
Ей не хватило всего метра, чтобы укрыться в спасительной комнате.
Властная рука мужчины ухватила за плечо и больно сжав, швырнула об стену. Она закричала:
— Помогите!
Мужчина навалился всем телом, рыча как голодный зверь и махом задрал подол её платья. Губы впились в голую шею Вэй, а её словно парализовало.
«Как! неужели это происходит со мной! За что?!»
— Вэй! Вэй, слушай меня! — кричал в сознании Калохар.
— Ты моя, — довольно протянул Виргус и ещё сильнее вдавил её в стену.
Его губы оказались совсем близко от её губ. Вэй чуть не стошнило от омерзительного запаха. За миг до поцелуя она дёрнулась в сторону и Виргус встретился головой со стенкой. Вэй забилась подобно раненой птице в зубах хищника. В мыслях началась паника, которая заглушила голос Калохара. Одной рукой Виргус забрался под панталоны и сжал ягодицу, а второй схватил за грудь. В глухой тишине, треск разорванной ткани прозвучал как набат.
— Нет! — выкрикнула Вэй и почуяв свободу схватила насильника за ухо и впилась ногтями.
Он заверещал и дернулся назад, отпуская пленницу.
Паника превратилась в ярость. Вместо того чтобы сразу броситься к спасительной двери, Вэй подскочила к мужчине и от души, пнула его в пах.
Он издал стон молодого бычка и рухнул на пол.
— Вэй! Пусти меня, я его прибью! — на сей раз голос Калохара дошёл до неё и охладил ярость.
Она, не дожидаясь, пока он очухается, метнулась в свою комнату, наглухо заперев дверь на ключ.
Руки дрожали, а ноги отказывались держать. Вэй прислонилась к стенке и скатилась на пол, обхватывая себя руками. И долго сидела так, слушая, как орёт разъярённый мужчина, колотя в дверь.
«Как мне жить здесь дальше?»
— Виргус! — от грозного крика барона вздрогнул, казалось весь дом. — Ты что делаешь?! Да я тебя из дому вышвырну!
Топот. Снова ругань. Вэй закрыла уши руками, желая только одного — остаться в тишине и покое. И её желание вскоре осуществилось. Всё затихло.
Око дрэгона осветило каменную темницу, в которую превратилась её комната. Вэй встала, оглядывая порванное платье и вновь ощутила приступ тошноты. Запах Виргуса плотно прилип к одежде, а его касания словно отпечатались на коже. Нестерпимо захотелось отмыться и проветриться.
Вэй скинула одежду и выбежала на балкон. Прохладный воздух заботливо укутал обнажённую девушку и она постепенно успокоилась.
Внизу заржали кони. Она юркнула за плотную штору и вгляделась в тёмный двор.
Молодой барон карабкался на непокорную лошадь. Та явно не желала везти пьяного хозяина. Вэй сжала штору, желая, чтобы кобыла как следует приложила его копытом. Но он, усмирил скотину и умчался из замка.
В эту ночь она всерьёз задумалась о побеге.
***
Двое бродяжек следили за старой часовней. Некогда богатый храм Единого превратился в пыльный сарай — ночлежку для всякого сброда. Всему виной — новый храм Всех богов, построенный городом после окончания Семилетней войны.
«Какая ирония! Церковь Единого веками отстаивала единоверие и каков итог? —Валдис остановился возле статуи белого дракона, выросшей посреди клумбы алых бальзаминов. —Похоже, кончается твой век».
К нему подбежал один из бродяжек. Долговязый пацан лет двенадцати зашептал, тыкая пальцем во тьму заброшенного храма. Валдис перешёл на глубинное зрение. Широкая улыбка расплылась по смуглому лицу, и он, бросив парню ржавую монетку, направился туда.
***
Жидкий дымок червем извивался в воздухе и разлетался на десятки облачков, внося в запахи городских улиц толику табачной горечи. Виргус закашлялся, выдыхая слишком терпкий дым. Полукруглую площадь оранжевого района превратили в рынок для бедноты. Ночью пустые прилавки, бочки и телеги походили на военный кордон. Виргус сидел на ступенях храма, не страшась случайных взглядов. Площадь вплотную примыкала к чёрному району, в который стража не смела соваться даже днём.
Виргус сощурился, разглядывая тёмную фигуру. Алкоголь почти выветрился, едва он прискакал в город, а вместе с ним и возбуждение от скандала с отцом. Он до боли сжал деревянную трубку, вспоминая, как унизила его белобрысая.
«Если бы отец тогда не вернулся...»