Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 37 из 126



В отличие от некоторых тинатов, которые приписанных к обители женщин ни во что не ставили и обращались с ними, как вздумается, Эртанд Юссис берег. В ответ она его боготворила и выполняла все, что он просил. Маг надеялся, что любовница делает это искренне, а не потому, что для бывшей проститутки родить ребенка от тината было единственным шансом прилично устроиться в жизни. Особенно если у ребенка тоже откроется дар и его заберут с глаз долой. Поэтому очередь стать спутницами тинатов никогда не иссякала, и далеко не всегда сюда рвались публичные женщины. В редких случаях любовницы возвращались в обитель и жили здесь годами, на деле становясь тинатам женами.

Но кое-кто все же тосковал. Не было здесь, видимо, чего-то, что встречалось только на воле.

- Скажи, - прервал Эртанд пустую болтовню любовницы, - тебе бы не хотелось обратно в Тамин-Арван?

- Ты боишься, что я тебя не люблю? – обиделась красавица.

- Нет. Я имею в виду, не скучно ли тебе тут? Может, чего-то не хватает?

- Чего? У меня есть ты, эта взбалмошная дурочка Кари, платья и все вот это, - она обвела рукой уютную комнатку. – Кормят каждый день, сытно, делать ничего не надо, только о тебе заботься, гладь да ласкай. Зачем мне в Тамин-Арван? Руки до крови стирать чужими тряпками? Или гробиться под любым мужиком, который накопил несколько медяков на шлюху?

Маг расслабился.

- Не злись. Я бы не хотел, чтобы ты туда вернулась.

Юссис чарующе улыбнулась.





- Ах ты мой сладкий. Я никуда от тебя не денусь, пока ты сам этого не пожелаешь. Потому что все твои желания для меня закон.

Она закончила уборку, поправила толстые занавеси на балдахине и соблазнительно села на край кровати, показывая длинные ноги.

- Ну что, солнышко, иди ко мне.

Эртанд скинул сандалии и забрался в постель, мимоходом проведя ладонью по гибкой талии девушки.

- Может, сначала станцуешь для меня?

- Все, что попросишь, дорогой!

Она с готовностью вскочила, но маг успел заметить выражение неискренности на ее лице. А когда Юссис встала и закружилась в танце, на ее груди вдруг расцвел букет иероглифов.