Страница 36 из 126
Все состояло из кривых линий. Очертания и цвета предметов сохранились, но теперь на них как будто накладывался второй слой – рисунок углем, состоящий из узлов, широких и узких лент, неизвестных символов. «Схема», - снова, как перед трапезной, пришло на ум. Малая часть иероглифов постоянно приобретала новую форму, ходила волнами, не замирая ни на миг. Большая же оставалась неподвижной, будто высеченная резчиком на каменной плите.
И все же от них рябило в глазах. Эртанд собрался опустить веки, как советовал Улланд, и…
И не стал этого делать. Любопытство победило.
Попытка разобрать что-то в хаосе линий отзывалась острой болью во лбу. Поморщившись, маг опустил взгляд и лишь сейчас заметил, что тоже состоит из вихрящихся линий.
От неожиданности Эртанда вздрогнул и выронил стило. Оно со звоном покатилось по каменному полу. Неимоверно сложный узор в груди мага изменился и сплелся по-новому.
Эртанд затаил дыхание, следя за линиями. Он сообразил, что нат – а это не могло быть ничто иное, кроме как отражающий его сущность иероглиф, – отреагировал на страх. Сейчас он уступал место интересу, и схема опять медленно меняла очертания. В то же время некоторые линии оставались неподвижными, а на их фоне складывались новые узоры.
Маг внимательнее к ним присмотрелся. Казалось, он мог узнать некоторые, но какая-нибудь черточка вдруг извивалась червем и значение ускользало. Эртанд закусил губу, выискивая хоть что-то знакомое.
Нашел. В середине груди жесткими прутьями вклинился намертво въевшийся в память и иногда снившийся по ночам нат. Эртанд был готов поклясться, что это «рабство», но все-таки заметил некоторые отличия. К примеру, не было добавленного на ошейники рисунка, который заставлял говорить только правду. Зато было много другого, что цеплялось за края иероглифа, опутывая новыми и новыми смыслами.
«Несвобода», - внезапно понял Эртанд. Это не «рабство», это близкий ему по значению нат «несвобода».
Линии опять понеслись в безудержном танце. От их хороводов начало тошнить. Эртанд не выдержал и закрыл глаза, для верности положив сверху ладонь.
Так он сидел почти четверть часа, отмеряя время по собственному сердцебиению и слушая обрывки тинатских разговоров за окном. Никто не обсуждал ничего стоящего, ничего настоящего. Болтали обо всякой чепухе: мозолях от сандалий, каше на завтрак, несносном ученике, который поленился выучить урок. Кое-кто беспокоился о подтопленном огороде, но решил, что Вигларт со всем разберется. Он же настоятель.
«Надоело».
Эртанд встал, положил ошейник в сундук для готовых изделий, убрал стило в ящик с инструментами, а затем направился к двухэтажному флигелю, в котором жили женщины. Магов среди них не было, только «служанки для утешения», как любовниц стыдливо именовали в документах. Тинаток селили в отдельных обителях.
Еще возле крыльца душновато запахло цветами. Из окна лилась неумелая мелодия лиры. Игравшая девушка иногда не попадала в ноты, и подпевавшие подруги ее журили. Кто-то в глубине дома громко рассмеялся.
Весь мир мог встать с ног на голову, но в царстве женщин не менялось ничего.
От мысли, как Эртанд прижмет к себе Юссис, настроение понемногу улучшалось. Маг взбежал на второй этаж и постучал в комнату любовницы.
- Почему так рано? – раздался возмущенный голос. – Ты же сказала, что придешь через полчаса! Ой…
Дверь открылась. На Эртанда уставились большие зеленые глаза. Юссис явно никого не ждала – длинные русые волосы разметались по плечам, а на теле была одета одна полупрозрачная сорочка. Маг залюбовался видневшимся сквозь нее хрупким силуэтом.
- Я поднял тебя с постели?
Юссис хлопнула ресницами, мгновенно преображаясь в коварную соблазнительницу. В голосе сразу обнаружилась хрипотца, которой только что не было и в помине. Девушка распахнула дверь и принялась ходить по комнате, наклоняясь так, чтобы Эртанд мог во всей красе наблюдать ее ягодицы. А поднимать ей пришлось много что. Заколки, какие-то шкатулочки, ленточки – разные женские хитрости были разбросаны по всему маленькому посещению. Даже на балдахин Юссис умудрилась закинуть одно из платьев, которые занимали кровать.
- Заходи, сладкий. Прости, пожалуйста, я думала, это Кари. Мы с ней хотели повышивать вместе. Ты рановато что-то… Настоятель не будет ругаться?
Будет. Срок наказания не закончился, а Эртанд не выполнил заданную на сегодня работу.
- Мне все равно, - признался он.
Юссис остановилась.
- Эрт, солнышко мое, ты не боишься его злить еще больше? Он же запретит тебе видеться со мной.
- Будешь скучать по мне? – улыбнулся он.
- Ну конечно! Светик мой ласковый, я ж тут без тебя от тоски помру.
- Кари составит тебе компанию.
- Ой, эта Кари! – Юссис поморщилась и с загадочным видом добавила: – Сейчас что расскажу…
Пока она щебетала, расчищая кровать от хлама, Эртанд устроился в кресле. Он очень долго подбирал для себя женщину и теперь с удовольствием ею любовался. Юссис лучше всех отвечала его требованиям: невысокая, хрупкая, необычно загорелая для силанки. Ее фигура не поражала идеальностью пропорций, но мага это не волновало. Однажды Юссис призналась, что в борделе не пользовалась популярностью из-за узких бедер и узловатых рук, на которых сказалась утомительная работа прачкой в детстве. Но умела она многое. И еще она хотя бы немного напоминала Лил.