Страница 33 из 101
- Ни фига себе.
На обледеневших ногах Генрих пошёл к трупу. Телохранитель рядом, зыркал по сторонам.
Они остановились в полутора метрах от Аркадия. Здоровяк вздрогнул и прошептал:
- Босс, вы на шею-то посмотрите. Вроде как не рубили. А... будто просто оторвали.
Старуха с Косой сдавила сердце Короля. Он проскрежетал зубами. Кнут прав. Рваные лохмотья горла Аркадия плавали в луже тёмной крови.
- А где эти двое? - просипел Генрих растерянно.
Гигант огляделся и, икнув, показал на дальний угол.
- Вон, кажись.
Король всмотрелся в полумрак. В углу что-то горбилось.
- За мной, - приказал Генрих.
Кулачищи телохранителя сжались. Пошёл за боссом.
Сердце Короля почти выпрыгивало из груди. Ноги подгибались. От запаха крови тошнило. Генрих пожалел, что скушал на ужин лобстера.
Король и Кнут дружно окоченели. Отступивший полумрак обличил фантасмагорию сумасшедшего скульптора. Из кровавого вороха рваной плоти и одежды торчали изломанные руки-ноги. Светло-коричневые кишки оплетали ботинки и червями-переростками валялись на полу. Из расколотого черепа с провалами глазниц выплеснулся мозг. Генрих и думать не хотел, куда же подевалась ещё одна голова.
Щелчок за спиной. Телохранитель и босс резко обернулись и побледнели. Из угла к лестнице летела большая сероватая тень. У Короля онемели конечности.
Возле ступеней тень остановилась и повернулась к оцепеневшим мужчинам. По серой полупрозрачной фигуре извились снежно-индиговые молнии. Сперва прорисовались ребристые золотистые поножи. Затем золотистая набедренная повязка поверх угольно-чёрной плоти. Над кубиками пресса заискрился нагрудник с точечками сосков. От шипастых наплечников до локтей потянулись ручейки расплавленного золота и моментально выплавили поручи. Чёрные пальцы заканчивались загнутыми серповидными когтями. У Генриха сдавило горло. Размытое чёрное пятно на месте головы бестии вспыхнуло ослепительно. Вылепленная из красной глины маска шакала оскалилась. Смоляные глазёнки мигнули. И тварь метнулась вверх по лестнице. Король не слышал шагов. Возможно, всему виной бешено колотящееся сердце.
Слишком потрясённый он не мог точно сказать, сколько простоял в замызганном кровью подвале. Сглотнув, спросил Кнута:
- Ты тоже это видел?