Страница 24 из 101
На восьмом метнулась вправо, звякая ключами. Преследователь прорычал и затопал чаще. В висках девушки колотилось сердце. Трясущиеся руки никак не могли вогнать ключ в замочную скважину. Хрипение совсем близко. У Лизы обледенела спина. «Господи, спаси!» - взмолилась девушка. И диво - ключ попал в замок и словно сам провернулся. Она сиганула вперёд и хлопнула дверью. Руки интуитивно нащупали второй замок. Щелчок - и теперь Лиза точно в безопасности. Кем бы ни был преследователь, вряд ли высадит бронированную дверь.
Лиза не знала наверняка, сколько простояла в тёмной прихожей. Секунды? Или целый час? Прислонившаяся к двери девушка таки решилась поглядеть в дверной глазок. Затаила дыхание и осторожно посмотрела. Тусклый свет. Никого. И вдруг Лиза отчётливо уловила за спиной шорох. Тело окоченело. Между лопаток побежали мурашки. В коридоре кто-то стоит...
*****
Над головой Алекса колыхалась сень дубов, обшитая кривыми заплатами света. Пахло сырой землёй. Из развороченной почвы торчали старые, узловатые, морщинистые корни. Замшелые, заскорузлые стволы, того и гляди, вылезут и попрут на молодого художника. Но он не боится. Знает: сон. Всего лишь сон.
Алекс осмотрел себя. Всё черное: джинсы, ситцевая рубаха и туфли. Лёгкий ветерок осторожно смахнул на лоб прядь волос и юркнул в кусты ракитника. В тот же час они послушно расступились. Пред художником протянулась бурая тропка, над ней, как бабочки, кружились пожелтевшие листья. Любопытство потащило Алекса.
Он шагал неспешно. Где-то далеко стучал неугомонный дятел. В кронах попискивали птички. Ветерок то вырывался вперёд, водя перед художником хоровод листвы, то воровато перешёптывался за спиной.
Время утратило смысл. Алекс поражался реалистичности дивного сна. Вот листочек робко касается мизинца и соскальзывает по нему. Запах земли, прелой листвы... Стоило художнику максимально сконцентрироваться на ощущениях, его обсыпало потом. Ветерок моментально издох под кустами ракитника. Духота напитала лес. Позади вековых дубов повисло водянистое марево.
Алекс встряхнул головой и пошёл быстрее.
Тропка выгибалась в разные стороны, словно минуя невидимые преграды. Художник пытался вспомнить, бывал ли раньше в этом лесу. Чем больше думал, тем труднее становилось дышать. Когда в носу застряло что-то наподобие комка войлока, Алекс фыркнул и решил отстраниться от всяких мыслей.
На удивление художника, сознание начало очищаться стремительно. Вместе с этим Алекса покидали привычные чувства. Никакого запаха. В ушах - глубокая тишь. Благо ещё зрение осталось.
Художник не разумел: идёт или стоит. Сгущающееся дымчатое марево выползало из-за дубов, подминая под себя кусты. Над головой беззвучно покачивались ветки. Алекса продрала дрожь. Конечно, он вряд ли умрёт во сне, но вот тронуться рассудком может.
Мир вокруг художника резко перевернулся. И ещё раз. Ещё... Алекс будто попал в центр водоворота. Перед глазами проносились обломанные деревья, мелькал свет, по щекам хлестали ветки. Чувства возвращались. В нарастающем гуле сквозил высокий свист. По венам быстро-пребыстро текла кровь. И вдруг всё кончилось.
Алекс осмотрелся. Стоит посреди тропки. Сверху листва проткнута десятками копий солнечного света. В нём роится мошка - роится и тает.
Художник хмыкнул и пошёл.
Всего-то дюжина шагов - и тропка вывела на идеально круглую поляну. Посреди неё, на изумрудном ковре травы, застыл в позе лотоса старик. Глаза закрыты. Ослепительно снежные волосы и борода достают до земли. Просторная белая рубаха и такие же штаны. На пятках мозоли. «Наверное, часто ходит босиком», - решил Алекс и направился к незнакомцу.
Сам не зная почему, художник сел напротив старца. Ноги скрестил по-турецки. По лицу незнакомца скользнула улыбка.
Алекс огляделся. Тысячелетние дубы плотно обступили лужайку. От тропки ничегошеньки не осталось. Солнечный свет и тени деревьев выплясывали по краю поляны; воображение художника вырисовывало горбатых карликов, медведей и здоровенных богомолов. Алекс скорее почувствовал, чем увидел очередную улыбку незнакомца.
Художник поглядел на старика и поразился: «А он не такой и старый». И снова улыбка незнакомца. Седые волосы и бородища накидывали лишние десятки лет, тогда как морщинок мало: в уголках глаз, рта и одна длиннющая на лбу.
Неловкое молчание затянулось. Когда дрёма начала смаривать Алекса, старик открыл очи. Сердце художника больно стукнулось об рёбра. Где-то в груди застрял хрип. По рукам побежали мурашки. Челюсть отвисла. У незнакомца глаза Алекса. Да и как же он сразу не заметил, что старикан похож на него? Конечно же, постарше, но ведь чертовски похож.
На сей раз вместо уже привычной улыбки незнакомец предпочёл кивнуть. Сконфуженный художник не придумал ничего лучшего, как развести руками. За спиной прошуршало. Алекс вздрогнул, цепенея.
- Не бойся, - успокоил старик. Такого голоса молодой художник сроду не слышал. Казалось, говорит несколько человек, звучит эхо. - Ты уже понял, что это твой сон. Твой, - с нажимом повторил незнакомец. - Это хорошо...
Алекс оторвал от нёба язык и спросил сипловато:
- Кто ты?
- А, по-твоему, это имеет значение?
Подумав, художник выдавил натужно:
- Вообще-то да.
- Вообще-то да, - медленно повторил старик.
Они просидели молча с минуту.
- Ну и что? - спросил незнакомец. Или же опять повторил слова гостя? Алекс замотал гудящей головой и уставился на собеседника. На лице того читалось полное умиротворение.