Страница 92 из 102
Я прикрываю рукой живот, с облегчением чувствую уже ставшие привычными легкие толчки в подреберье. Вокруг нас начинает собираться толпа. Женщина что-то сердито выговаривает людям, но они ее не слушают, подступают ближе, размахивают руками. Словно вокруг меня началась странная ритуальная пляска, вот только какая роль отведена мне: нового божества или жертвы? Я вспоминаю плавные движения жрицы, в ушах раздается мелодичный звон серебряных подвесок, и все постепенно уплывает в туман.
Следующие дни сливаются в череду пробуждений и забытий, между которыми я успеваю думать лишь об одном: все ли в порядке с ребенком? Странно, даже всепоглощающая любовь к Мико отступает куда-то на второй план. Или все дело в противной досаде, засевшей где-то под левой лопаткой? В невольной обиде за то, что его мир оказался таким неприветливым.
Впрочем, картинки вокруг постоянно меняются. Я смутно помню, как с острова нас увозит лодка, движущаяся намного быстрее, чем суденышки нашего мира. Я слышу какой-то глухой рокот и бешеный плеск волн, но не пойму, что тому причиной. По крайней мере, не ветер – вокруг все тихо и спокойно. К своему облегчению, я замечаю среди людей, окружающих меня, человека, похожего на Мико: у него светлые глаза, тонкие черты подвижного, умного лица и абсолютно седые волосы. Да и одет он, как наместник или даже князь: в белые одежды из тонкой дорогой ткани. Но и на его шее нет подвески. Пожалуй, в данном мире по-другому различают место, которое занимает человек в общине. Вот только как?
Мико рядом, но в сознание не приходит, и когда его поднимают, чтобы перенести в лодку, его тело странно изгибается, будто сломанное. У меня сжимается сердце. Неужели это человек, который разбегался с обрыва и превращался в стремительный вихрь? А сейчас он такой беспомощный! А ведь ему переход дался куда тяжелее, чем мне, понимаю я внезапно. Я вижу, как на его шее поблескивает стихийный амулет и вздрагиваю. Как повлияет на этот мир стихийная сила? И что произошло там, в сияющем потоке, через который нам пришлось пройти, ведь даже я, будучи всего лишь человеком, ощутила, как много силы было в воздушных покрывалах вокруг нас.
Но пока мне не дано получить ответы на вопросы. Нас куда-то везут. Появляются новые лодки. Видны пестрые крыши домов. Широкие улицы, не в пример чище, чем в первом селении. Ужас потихоньку отступает, и теперь мне важно лишь одно: чтобы Мико пришел в себя. Но в огромном зале, куда нас перемещают, нам не позволяют остаться вместе. От яркого света, шума, странного мерцания непонятных коробок вокруг и количества людей мне вновь становится плохо, и я спешу закрыть глаза. Утешаю себя тем, что люди вокруг не желают нам дурного, это я понимаю по обрывкам разговоров. А еще с нами – седой человек, от близости которого становится спокойно.
Меня, как и прежде, окружают странноватые лица, но сами люди намного опрятнее, да и помещение, где я теперь живу, совсем другое: светлое, чистое, наполненное резковатыми, но довольно приятными запахами. Единственное, что меня пугает – это странные коробки у моей кровати, внутри которых что-то пищит и щелкает, а на их поверхности то и дело вспыхивают какие-то странные линии.
От улыбчивой девушки, постоянно навещающей меня, я узнаю, что Мико находится в этом же доме, только в другой комнате. Нам пока не разрешают вставать, но сейчас я даже рада. Не уверена, что смогу сдержать свои противоречивые ощущения перед Мико, а я не хочу, чтобы он расстраивался. И боюсь, как бы он не разочаровался во мне. Главное я узнаю: он очнулся и сейчас медленно идет на поправку. Я пытаюсь спросить у девушки о снадобьях, которыми его потчуют, но она смотрит на меня как-то странно, и я умолкаю, чтобы не сболтнуть лишнее.
Между тем, паника нарастает. Там, в нашем мире, я была абсолютно спокойна за исход своего положения, ведь Сомния всегда покровительствует тем, кому даровала счастье родить ребенка. Но что будет здесь? Чужой язык, на котором беседуют со мной милая девушка и лекарь, называющий себя странным словом «врач», я понимаю и даже могу отвечать, хотя фразы летают туда-сюда, словно сквозь плотную завесу. Так вот, эти люди уверяют меня, что со мной все будет в порядке, если я не встану с постели до конца срока. Но я все равно боюсь.
В один из дней меня на странной маленькой повозке с блестящими колесиками перевозят в другую комнату, где незнакомая женщина бесцеремонно задирает подол моей длинной рубахи и, не обращая внимания на мои робкие протесты, наливает на живот какой-то прозрачной холодной жидкости.
- Ну, что? – говорит она, улыбаясь, - Вы готовы встретиться с Вашим ребеночком, миссис Бауэр?
- Что? Уже? Но до конца срока еще три месяца! – пугаюсь я.
На лице женщины появляется удивленное выражение, смешанное с растерянностью. Я закусываю губу. Я уже успела привыкнуть, что меня здесь считают странной, если не сказать, помешанной, и преувеличенно вежливое обращение лишь подчеркивает это отношение. Вот и сейчас. Я пытаюсь выровнять дыхание, но сердце так и выпрыгивает из груди. Женщина хмурит брови, но терпеливо ждет, замерев над моим животом со странной штукой в руке.
- Вы правы, еще есть время. Я всего лишь хочу сделать Вам узи, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке. А Вы сможете увидеть его на экране, и, при желании, узнать, кого ждете, мальчика или девочку.
Она осторожно подносит штуку, легонько надавливая на живот, и на экране появляются какие-то серые размытые штрихи, а потом вырисовывается странный силуэт. Я замираю. Увидеть? Эта непонятная штука позволит, как в магическом зеркале, увидеть того, что у меня внутри? Женщина, словно забыв обо мне, осторожно водит по животу, вглядывается в экран и, иногда, ее пальцы порхают над плоской доской с множеством кружков и овалов, и тогда раздается тонкое пощелкивание, а на экране выскакивают значки.