Страница 76 из 102
Остаток дня я провожу в одиночестве, потом не выдерживаю и иду на берег. Бриз не показывался с того разговора, и я, по-прежнему, чувствую себя виноватой. Подставляю разгоряченное быстрой ходьбой лицо его свежему дуновению и поднимаю руки:
- Возвращайся!
А он будто того и ждал, сразу появляется. Видит розовое ожерелье на моей шее, и расплывается в довольной улыбке:
- Я пропустил такое событие! Знаю-знаю, свидетелей не приглашают, потому не в обиде! Прими мои поздравления, Нира, я искренне рад за вас! – и склоняется в поклоне.
Странно, я думала, он обидится, что его опять не предупредили о переменах. Но, похоже, он и впрямь рад за нас. У меня светлеет на сердце, и мы вновь возвращаемся к прежнему легкому разговору, словно и не было размолвок и обид. И хотя главные новости я сберегаю для Мико, с Бризом дни ожидания проходят быстрее и веселее.
МИКО
Когда-то в колледже мы, со свойственной подросткам серьезностью, рассуждали о сути предсказаний. И сошлись на том, что предсказание истинно только в тот момент, когда оно дано. Нет предопределенности в судьбе, есть только общее направление, но поскольку к событиям жизни постоянно добавляются новые детали, влияющие на нее, то и судьба меняется тоже. То есть, предсказание – как дорожный указатель, иди, мол, туда, чтобы добраться до места назначения. Ну а то, что по дороге ты можешь свернуть, залюбовавшись пейзажем или поддаться уговорам соблазнительной попутчицы, это уже совсем другой вопрос.
Если мир не статичен, то и предсказание о нем не может быть определено раз и навсегда. И трактовать его нельзя однозначно. Вот поэтому, внимая предупреждению Игниса, я стараюсь рассматривать наскальные рисунки, как рассматривают картинки в энциклопедиях. Принимать их как знания, а не как руководство к действию.
До входа в пещеру Игниса мне пришлось добираться в человеческом облике, благо пока я не чувствую ни усталости, ни жажды, хотя пробираться сквозь смрад, жар и сухость неприятно. Люди, на мой взгляд, живут непозволительно близко от пещеры Игниса, но у каждого правителя свои законы. Я миную три селения, прежде чем вступаю на узкую тропку в скалах, ведущую в священную пещеру.
Интересно, а как ему поставляют невест, если тут нет ни реки, ни моря. Или лунная дорога – это условность? Например, ее свет падает на тропу и по ней уходит нареченная? Отвесные скалы покрыты рунами, смысла которых я не понимаю, хотя вроде достаточно хорошо изучил местный язык. Или это какой-то диалект, отличающийся от принятого на побережье? Останавливаться нет смысла, меня ждут куда более важные знания.
Пока я иду, есть время решить, как мне вести себя с Игнисом, уж больно сурово он держался во время нашей последней встречи. Официально я прибыл, чтобы получить доступ к «библиотеке» Смотрителей, но на мне ведь еще висит негласное задание Терры – разузнать планы Игниса на время явления третьей луны. Чего может хотеть огненная стихия? Свободы? Но если будет выжжено все окрест, то само пребывание Игниса потеряет смысл. Вечное обновление – вот куда более важный смысл для переменчивой стихии. Ну, или, накопление знаний, недаром же пещера находится под его присмотром.
Погруженный в свои мысли я не сразу замечаю, что меня уже ждут. А замечая, вздрагиваю. Кого-кого, а дракона, сидящего на уступе над входом в пещеру, я ожидал увидеть меньше всего. Внушительного дракончика, наступит – от меня мокрого места не останется, хотя мокрых мест тут, в сердце огненной стихии, отродясь не бывало. У дракона – черная с отливом чешуя, подсвеченная изнутри красными всполохами, покрытые золотом когти и золотые же глаза с узким вертикальным зрачком.
Я замираю, завороженный его красотой, а он склоняет голову и падает вперед, чтобы через минуту предстать передо мной в человеческом обличье. Надо же! Оборачиваться ветром для меня дело давно привычное, а вот превращаться еще в кого-либо мне как-то в голову не приходило. Интересно, а кем бы я мог стать? Птицей, наверняка. Орлом или ястребом? Игнис складывает ладони в ритуальном приветствии, а потом неожиданно улыбается, обнажая великолепные зубы, ослепительно белые на его почти черном лице.
- Приветствую тебя, Аир. Я упражнялся, ожидая тебя.
- А кем ты еще можешь становиться? – не удерживаюсь я.
- Любым существом, устойчивым к моей стихии, к сожалению, их не так много.
- А я и не пробовал. Не знал…
- Не пробовал? – похоже, Игнис искренне удивлен, - разве быть птицей и парить в потоке, не теряя при этом чувств, не прекрасно?!
Ну, да. Если я лечу ветром, я лишаю себя возможности видеть и слышать красоту мира подо мной. Значит, теоретически я могу добираться до нужного места птицей, а уж потом оборачиваться, чтобы использовать стихийную силу для решения проблем с взбесившимися ветрами? Сколького я еще не знаю!
- Что ж, - говорит Игнис, наблюдая за мной, - я рад, что открыл тебе раньше неведомое, - теперь ты можешь попробовать. А человеческий облик ты тоже еще не менял?