Страница 40 из 102
Мико крепко прижимает меня к себе и говорит:
- Послушай, мне опять нужно улететь. Я не могу отказаться сейчас. Но прошу – запомни этот миг. Запомни, что ты решилась. И когда я вернусь, мы с этого же и начнем! Я люблю тебя, Нира, и хочу, чтобы ты ждала меня вот такой же: счастливой и верящей. Обещаешь?
- Да!
- Пойдем, провожу тебя домой. Мне нужно кое-что показать.
Обратно мы возвращаемся, держась за руки. Ни о чем не говорим, баюкая легкость и доверительность, что возникла между нами. И хотя нам опять предстоит прощание, теперь все по-другому. Я буду ждать того, для кого открылось мое сердце.
МИКО
Я уже начинаю верить, что сама стихия препятствует моему сближению с Нирой. Тогда, в моей комнате, возле полки со свитками, пришла весть об урагане, рвущемся к берегам Акве. Сейчас, у обрыва, меня вызвали на встречу Смотрителей. Как все некстати! Путь неблизкий, меня не будет на острове почти три дня. И до того, как улететь, я решаю сделать Нире подарок.
- Ой, кто это? – изумленно спрашивает Нира, глядя на забавного белого совенка, которого я держу на вытянутой руке.
Абсолютное дитя, ей-богу! Ну, да, у них-то на побережье таких диковинок не водится. Чайки, ястребы, воробьи, но не совы.
- Это сова. Вообще, совы – ночные животные, но этот мало того, что альбинос, у него еще и ритмы сбились, за что стая его и прогнала. Позаботишься о нем?
Нира подставляет руку, и совенок, моргая янтарными глазищами и смешно перебирая коготками, устраивается на ее предплечье. Нира осторожно гладит его по мягким перышкам и смеется:
- Какой он хорошенький! А что с ним делать? Чем кормить?
Ну, вот, об этом я как-то не подумал. Совы же хищники, а куда этому чуду мышей ловить, если он ночью спит. Ладно, исправим! Я подключаю силу, и на перышках совенка вспыхивают серебристые искорки. Теперь ему не страшны ни голод, ни жажда. Пусть себе живет без забот о пропитании. А Нира уже что-то ему воркует, поглаживает, встряхивает руку. Совенок отвечает ей, крутя головой.
Вот и славно, вот и поладили. Совершенно не к месту всплывает воспоминание, как отец купил своей очередной пассии, которая ныла, что ей скучно, какую-то породистую шавку. Ну, из тех, что носят в сумочках, целуют в нос и наряжают в ошейники со стразами. Не это ли я повторяю сейчас: откупаюсь от внимания Ниры, чтобы она не скучала в одиночестве. А я-то, наблюдая за совиным семейством нынче ночью, думал, что совершаю благое дело. Хотя куда уж проще было наколдовать совенку правильный ритм. Или нет? Животные в ведомстве Терры, и раз уж она позволила совенку превратиться в маленького изгнанника, то вмешиваться не стоило?
Кстати, на встрече Смотрителей нужно еще раз будет прояснить про баланс сил. Я как-то пока еще не очень понял, как все работает. Вот, посылая молнию, я заимствую энергию у Игниса, а он, к примеру, взрывая вулканы, задействует воздушные потоки. Мой остров процветает под невидимой сенью Терры, Акве питает его водами. Но при этом власти менять что-то здесь, в моих владениях они не имеют. В общем, круговорот стихий в природе. Такое ощущение, что у меня, как у бестолкового начальника, «офис» как-то сам по себе работает. А я все же хочу разобраться и не просто слушать и откликаться на внутренние процессы, как при творении волшбы или слиянии с очередным смерчем, а понимать, как я это делаю. Или это – человеческое стремление, неуместное и лишнее там, где я – в стихии?
Задумавшись, я не сразу понимаю, что Нира, отчаявшись словами привлечь мое внимание, уже слегка дергает меня за рукав.
- Можно я возьму его в дом? – спрашивает она.
Похоже, сработало, и она уже полностью переключилась на совенка.
- Конечно, - соглашаюсь я, - пойдем.
Мы проходим в ее спальню и я, по своей инициативе, сотворяю в углу ажурную клетку. Но тут же, перехватив укоризненный взгляд Ниры, меняю клетку на жердь, которую тут же оплетают лианы. Совенок, гукая, перелетает туда и, устраиваясь удобнее, обводит свой новый дом довольным взглядом. Вид у него такой смешной, что мы с Нирой обмениваемся улыбками. Так, тут все улажено.
- Спасибо! – говорит мне она, опять трогая мой рукав, и сквозь тонкую ткань я чувствую легкое подрагивание ее ладошки. В то время, как я один за одним возвожу барьеры, моя юная неискушенная женушка успешно преодолевает свои. Когда-то боялась на меня глаза поднять, а сейчас уже не боится касаться. Я осторожно перехватываю ее руку, наши пальцы сплетаются. И в этот момент, совенок вдруг срывается со своего места и начинает отчаянно хлопать крыльями возле нас, ища, куда приземлиться. Я готов скрутить ему голову за вмешательство, но ничего не поделаешь, момент упущен! И как расценивать его бесцеремонное вмешательство: продолжение череды случайностей или предостережение. Ну, в следующий раз пусть весь мир рухнет, то поцелуй с пухлых губ своей невесты я сорву!
Нира остается в доме, а я опять ухожу, и расстаемся мы мирно, пусть даже несбывшееся стоит между нами, но оно не тягостное, а наполняющее сердце предвкушением. Все, все еще будет у нас! Но на встречу я все же улетаю я с тяжелым сердцем. Меньше всего мне хочется оставлять Ниру сейчас, когда дистанция между нами сокращается. Когда мы делаем первые шаги, чтобы преодолеть дистанцию, возведенную взаимными страхами и предубеждениями. Но, как в любом деле, механизмы запущены, и отказаться от своих обязательств я не вправе. Бриз, провожающий меня, чувствует мое настроение и, в кои веки, сдерживается от нравоучений или шуточек. Просто обещает, что все будет в порядке. Он с готовностью соглашается присмотреть за Нирой. С чрезмерной готовностью, я бы сказал, и меня одолевает смутное раздражение.