Страница 35 из 102
- Я не думала, что все так…
- Странно?
- Печально.
- Жалеешь меня? Нет, поверь, я счастлив в стихии, и готов к ответственности за то, чтобы там, за океаном, люди нее боялись гроз. Но когда я человек, то слишком многого еще не понимаю. Я летаю по свету, слушаю разговоры, смотрю на ваши обряды, а потом записываю, вот только целостная картинка никак не складывается.
- Когда отец рассказывал мне о землях, где побывал, я потом долго не засыпала, представляла себе, каково это – жить среди лесов, а не на побережье. Мне хотелось больше слушать и больше знать, но моя жизнь подчинялась ритуалам. Для женщины – дом и храм, нам не велят забивать голову мыслями о том, что недоступно. Но я понимаю это стремление постичь, разгадать… Сейчас, когда я здесь, вопросов стало еще больше, ведь мы ничего не знаем о Смотрителях. Я думала, ты будешь…грозным, отстраненным…
- Разочарована? – улыбается Мико.
- Нет, удивлена. Может, в этом и есть смысл: мы, жившие по разные стороны океана и по разные стороны верований, теперь сможем найти друг для друга ответы, которых нам не хватало?
Мико подступает ближе:
- И что бы ты хотела узнать в первую очередь? Спрашивай!
- Зачем я тебе? Не невеста, напоминающая Смотрителю о хрупкости человеческой жизни, а я, Нира, тебе, Мико. Зачем?
Еще шаг. Обнимает, без вчерашнего напора, осторожно, готовый в любой момент отступить:
- Ты ведь знаешь, Нира. Ты ведь чувствуешь то же, что я. Но побеждает страх. А ответ. Для него не слова нужны, но ты ведь не принимаешь его…
- Я…
Почему мне так сложно в его присутствии, хотя я отчаянно нуждаюсь в нем! Мико прав, ведь не слов я жду, задавая вопрос. В комнате темнеет, и Мико вздрагивает, словно ощущая то, что недоступно мне. Потом на упоительно долгое мгновение припадает горячим поцелуем к моему плечу и стремительно уходит. А я опять остаюсь одна, только в этот раз надолго. День, еще день.
Я опять кружу по острову, но сейчас и красота окружающего мира, видеть и ценить которую приучил меня отец, не спасает. Да, именно потому, что не проходит и дня, чтобы я не вспомнила о жестокой участи, постигшей моих родных. Когда Мико рядом, я бросаюсь в спасительный трепет наших бесед, но одиночество вновь притягивает ужас пережитых дней, который никак не стирается из памяти.
А еще я мучаюсь вопросом, были ли слова жрицы лишь спасительной для нее ложью, или я и впрямь не выдержала испытания Сомнии, отправив караван на верную смерть? Как бы все повернулось, если бы я ослушалась жрицу и поведала о знамении всем: старейшинам, караванщикам, жителям селения? Что стало бы тогда со всеми нами?
То на залитой солнцем вершине холма, то под прохладным сводом живописного грота, то в густой, выше колен, траве я заливаюсь слезами, вновь и вновь проживая события последних дней. Не в силах справиться с болью, я пытаюсь найти сон-траву, но, похоже, здесь она не растет. А мне так нужно спасительное забытье! И тогда я возвращаюсь в дом. Почему-то именно здесь мне легче всего проживать свое горе. Может, потому что сюда приходит ночевать Мико? Пусть даже он вновь закрыл дверь, избегая встречи, но я слышу его шаги за стеной, и засыпаю, зная, что он близко.
А сон – это спасение, в нем теперь нет знамений, есть только многоцветные радужные спирали, которые несут мою душу к светлеющему горизонту. Нет, не верю я, что Сомния была столь жестока, что послала мне испытание! В конце концов, не для того ли поставлена была над нами старшая жрица, чтобы наставлять нас на истинный путь? И уж не ценой стольких жизней должны мы извлекать уроки, это противоречит самой сути служения той, которая дарует жизнь!
От яростно пляшущего костра на берегу остаются лишь тлеющие угли. Под напорами ветра острые вершины холмов становятся гладкими и округлыми. Свирепые волны после шторма покорно возвращаются в свои берега. На месте срубленного дерева вновь зеленеют побеги. Так и мое сердце, подчиненное ритму стихий, постепенно успокаивается. Однажды утром я просыпаюсь и понимаю, что все изменилось. Боль не ушла совсем, но она стала привычной, позволяющей дышать и двигаться. Я чувствую, что она еще подстережет и не раз настигнет меня, как настигает добычу хищник, но все-таки чувствую, что возвращаюсь к жизни. И именно в это утро, когда я выхожу из комнаты, я снова вижу Мико.
На столе перед ним тарелки с нарезанными фруктами и ароматными хлебцами, в глубоких чашах – дымящийся, незнакомый мне ароматный напиток. Я привычно складываю ладони в приветствии, но спохватываюсь и опускаю руки, а Мико произносит:
- Светлого утра, Нира! Я тут подумал, что нечестно с моей стороны так долго оставлять тебя одну. И вообще, исчезать так резко. Давай попробуем снова? Пожалуйста, раздели со мной утреннюю трапезу!