Парижский синдром

Мы кивнули, радостное предвкушение охватило меня. Я так соскучилась по городу! Совсем скоро я обниму маму, покажу Лукашу свою квартирку, отведу в кафе на дегустацию…И все же, какие бы радужные перспективы не ждали меня впереди, я обернулась назад. Туда, где так неожиданно изменилась моя жизнь. Где так много было прожито, переосмыслено, обретено и потеряно. Обернулась и смотрела до тех пор, пока замок окончательно не скрылся за пеленой дождя…

Тео умер в начале сентября. По его завещанию и Ян, и я получали долю в семейном бизнесе. Марсия через суд оспорила такое решение. Ввязываться в судебные дрязги мы не стали, написали отказ. Мы были для нее чужими по крови. Мы были для нее воплощением предательства Тео, свидетельством ее слабости и боли. В какой-то мере это стало попыткой искупить несуществующую вину.

Ян остался в Бродичах в качестве официального смотрителя замка. По его оптимистическим прогнозам, к следующей осени замок станет доступен для туристов. Деньги Тео, выделенные на реставрацию, заканчиваются, но Ян умудрился привлечь еще двух частных инвесторов, а работы в замке не прекращаются даже с наступлением холодов. Похоже, он, наконец, нашел свое призвание, чему я очень рада. Иногда я езжу к нему на выходные, в остальное время мы регулярно переписываемся и созваниваемся. Мне все еще трудно называть его папой, но дело ведь не в словах, верно? В отличие от общения с Тео, в наших разговорах нет натянутости, и мне не приходиться месяцами ждать, чтобы обо мне вспомнили. Моя мечта, чтобы они сошлись с мамой, и у меня была полная семья, не сбылись, но отца я все же обрела. Тем более, у мамы с отчимом все складывается, как нельзя лучше, и есть подозрение, что скоро у меня появится сводный братик или сестричка, чему я только рада!

Марко пока один. Рита уволилась и, по слухам, уехала за границу. Марко пережил этот удар, а недавно я встретила его в городе под руку…с Галей. Она не такая плохая, как кажется, попытался оправдаться он, она просила не рассказывать об этом, но, знаешь, тогда, перед лагерем, ее бросил парень, и у нее случился выкидыш. Трудно после такого быть милой и приветливой, не находишь? Я спросила, вместе ли они, но Марко пока не знает, как ответить. Что ж, время покажет, к чему приведут их отношения.

Лукаш ждет меня в Варшаве, чтобы вместе встречать Новый год. Не устаю поражаться, как ему хватает терпения сносить мои приступы беспокойства, отчаяния, а порой и ревности, но, похоже, это все-таки любовь! И планы у нас самые радужные.

На краеведческих чтениях в Несвиже мне выпала честь выступить с докладом о нашей находке в Бродичах. Почитайте, ведь вам интересно, правда? «Говоря о событиях конца XVII века, мы всегда вспоминаем о нашем славном земляке, Казимире Бродиче, чью роль в истории сложно переоценить. До сегодняшнего дня о его жизни и деяниях написаны десятки исследований, но существует одно белое пятно в его биографии, которое не могли объяснить. Любой, кто брался за изучение его биографии, наверняка задавался вопросом: как из слабого, болезненного юноши, которого увлекали лишь музыка и литература получился воин, отличавшийся храбростью и недюжинной силой? На вопрос, когда произошла эта метаморфоза, ответ есть: вскоре после его отъезда из Бродического замка, где он, будучи воспитанником и дальним родственником тогдашнему князю Ежи Радзивиллу, был учителем младших отпрысков.

Но что заставило его уехать и столь резко сменить поле деятельности? И почему он никогда не возвращался в Бродичи, где провел первые двадцать лет своей жизни? Теперь мы знаем ответ. Недавно найденный в Бродичах архив позволил нам узнать, что у Казимира был роман со старшей дочкой князя, красавицей Ганной. Роман, который ее суровый отец не одобрил, и, узнав о нем, разлучил возлюбленных. Казимир был изгнан из замка, а Ганну должны были выдать замуж за одобренного князем жениха, князя Ольшанского. Но, как теперь становится понятно из найденных писем Ганны, получив ложную весть о смерти Казимира она решила покончить с собой, отравиться, тем более, что носила под сердцем плод их любви и понимала, что позора ей уже не скрыть и о браке с другим думать невозможно.

Видимо, ей удалось воплотить свою ужасную идею, так как больше мы не найдем в архивах упоминания ни о ее дальнейшей судьбе, ни о безвременной кончине. Доподлинно известно только, что Ольшанский в этом же году женился на младшей сестре Ганны, Софии.

Мы можем предположить, что князь Ежи, узнав о смерти дочери, постарался скрыть этот факт, ведь самоубийство в те времена считалось страшным грехом, к тому же могли всплыть скандальные причины содеянного. Этим объясняется и замурованный ярус башни, в которой Ганна провела последние дни, и отсутствие известий о ее судьбе, и скоропалительный, видимо, чтобы избежать скандала, брак Софии и князя Ольшанского.

И, хотя в истории Ганны вопросов пока больше, чем ответов (например, почему ее письма не сожгли, а замуровали? И откуда появилась легенда, что ей все же удалось бежать с Казимиром?), то история самого Бродича теперь понятна. Как говорится, шерше-ля-фам. Разлука с любимой, а потом и ее смерть, видимо, так повлияли на него, что с той поры Казимир посвятил всего себя государственной службе. Он так и не женился и не оставил после себя потомков, пронеся через всю жизнь память о своей возлюбленной…»

Вот так заканчивается год. И еще, самое главное, мне кажется, медленно, но верно, я учусь принимать жизнь такой, какая она есть. Я по-прежнему много мечтаю и фантазирую, но не так остро реагирую, когда что-то идет не так…Надеюсь, когда-нибудь «парижский синдром» меня отпустит, и уже ничто не помешает мне насладиться встречей с городом моей мечты! Пока это остается мечтой, но, как и прежде, я верю, она сбудется. Через год, через пять лет – неважно. Важно то, что теперь эта мечта, как замок после реставрации, очистилась от моих страхов и комплексов по поводу обретения семьи.