Дюна

Джессика стояла у окна, выходившего на юг, завороженная путаницей красок заката над рекой. Она прекрасно расслышала вопрос, но все еще не могла решить, как ей себя вести.

Она вспомнила про испытание, через которое прошел ее сын, и прошептала:

— Бедный Пол…

— Я задала тебе вопрос! — голос старухи звучал сердито и настойчиво.

— Что? А!.. — Джессика оторвалась от воспоминаний и повернулась к старухе, сидящей у стены между двумя окнами, выходящими на восток. — Что же вы хотите, чтобы я сказала?

— Что я хочу? Я хочу, чтобы говорила ты, — в голосе старухи слышалась издевка.

— Да, но у меня сын! — вспыхнула Джессика, хотя и понимала, что ее намеренно вводят в состояние гнева.

— Тебе было велено рожать для Атридесов только дочерей!

— Это так много для него значило! — взмолилась Джессика.

— И ты со своей гордыней произвела на свет Квизатца Хедераха! Джессика подняла голову.

— Я знала, что это необходимо.

— Ты думала только о том, что твой герцог желает сына! — проворчала старуха. — А интересы герцога в расчет не принимались. Твоя дочь могла бы стать невестой наследника Харконненов. Ты безнадежно усложнила дело, поставив под угрозу развитие всей генетической линии нашего рода.

— Но ведь и вы не безгрешны! — с вызовом бросила Джессика в лицо старухе, храбро выдержав ее взгляд. И та вдруг смущенно пробормотала в ответ:

— Что сделано, то сделано!

— Я поклялась никогда не менять свои решения, — подтвердила Джессика.

— Как это благородно! — рявкнула старуха. — Никаких сожалений. Посмотрю, какую ты будешь предлагать цену за свою жизнь и жизнь своего сына, когда каждый захочет убить вас… Как ты будешь молить о пощаде…

Джессика побледнела.

— Неужели нет выбора?

— Выбора? И это спрашивает ученица Бене Гессерит?

— Я спрашиваю лишь о том, что видите в будущем вы, с вашими большими возможностями?..

— Я вижу в будущем то, что видела и раньше. Ты хорошо знаешь состояние наших дел. Стремление смешивать кровь безо всякого плана было свойственно нам, Джессика. Империя, компания СНОАМ, Великие дома — это всего лишь частицы, выброшенные на поверхность бешеного потока.

— СНОАМ, — прошептала Джессика. — Я думаю, что она уже решила, как поделить захваченное у Атридесов.

— Что СНОАМ, когда даже погода в наше время изменчива, как флюгер, — сказала старуха. — Император и его друзья требуют шестьдесят пять процентов от директорских прав компании. Они тоже почуяли запах добычи. И чем она крупнее, тем больше вожделение. Это неизбежная страница истории, девочка.

— Что мне сейчас позарез нужно, — сказала Джессика, — так это взгляд в историю.

— Не надо шутить! Ты не хуже меня знаешь, какие силы нас окружают.

Джессика с горечью проговорила:

— А мы как щепки в потоке!

— Помолчать бы тебе, девочка! На эту дорогу ты вступила сама, и я знаю, что тебя ожидает.

— «Я — Бене Гессерит. Я существую только для того, чтобы наблюдать», — процитировала Джессика.

— Правильно! — сказала старуха. — И все, на что мы теперь можем надеяться, — это спасти главное: основу для продолжения рода.

Джессика закрыла глаза, чувствуя, как слезы жгут ей веки. Наконец она произнесла:

— Я заплачу за свои ошибки.

— А твой сын тоже будет платить за твои ошибки?

— Я постараюсь его защитить!

— Защитить! — фыркнула старуха. — Ты же хорошо знаешь, в чем гнездится слабость! Защищая его, ты лишишь его силы, необходимой ему, чтобы выполнить свое предназначение.

Джессика отвернулась и посмотрела в окно. Старуха поднялась, поправляя платье.

— Позови сына, мне пора уходить. — Голос старухи смягчился. — Джессика, девочка, я бы хотела остаться и помочь вам, но каждый должен идти своим путем.

— Я знаю.

— Ты дорога мне, как любая из моих дочерей, но я не могу смешивать материнские чувства с долгом.

— Я понимаю…

— То, что ты сделала и почему ты это сделала, — мы знаем обе. Хочу сказать тебе в утешение, что твой сын может стать вершиной Бене Гессерит. Однако не питай слишком больших надежд — у него один шанс из тысячи.

Джессика сердитым жестом смахнула слезы со своего лица.

— Вы снова заставили меня почувствовать себя маленькой девочкой, отвечающей первый урок. Люди не должны уподобляться животным. А я была так одинока…

— Это следовало бы сделать одним из испытаний, — сказала старуха. — Люди почти всегда одиноки. А теперь зови Пола, у него было время подумать. Я еще должна задать ему несколько вопросов.

Джессика кивнула и, подойдя к соседней двери, открыла ее:

— Пол, зайди к нам, пожалуйста.

Пол нехотя вошел к женщинам, в его походке сквозило упрямство. Он взглянул на мать так, как будто она была ему чужой. При виде Преподобной он насторожился и приветствовал ее как равный равную.

— Давай вернемся к вопросу о твоих снах, юноша, — сказала ему старуха.

— Чего вы от меня хотите? Не все сны стоят того, чтобы о них помнить, хотя я могу вспомнить любой.

— Как же ты определяешь разницу между ними?

— Просто… знаю.

Старуха посмотрела на Джессику, потом опять на Пола.

— Что тебе снилось прошлой ночью? Достоин ли тот сон воспоминания?

— О, да!

Пол закрыл глаза, припоминая:

— Мне снился пожар… вода… и девушка в ней… очень худенькая, с огромными глазами ярко-синего цвета. Я разговаривал с ней и рассказал ей о вас.

Пол открыл глаза.

— То, что ты рассказал той девушке, произошло сегодня? Пол подумал, прежде чем дать ответ.

— Да. Я рассказал ей о том, что пришли вы и отметили меня клеймом странности.

— Клеймом странности! — выдохнула старуха и посмотрела на Джессику, чтобы привлечь ее внимание к Полу.

— Скажи мне правду, Пол, ты часто видишь во сне то, что потом происходит наяву?

— Да. Я часто видел во сне эту девушку.

— Ты ее знаешь?

— Нет. Но я ее встречу.

— Расскажи мне о ней. Пол снова закрыл глаза:

— Мы — на маленьком пятачке среди скал, где можно укрыться. Несмотря на ночное время, очень жарко, и сквозь промежутки между скалами видны пески. Мы… чего-то ждем… я должен встретиться с какими-то людьми. Она боится, но пытается скрыть это от меня, а я… совсем не волнуюсь. Она говорит: «Расскажи мне о воде твоего родного мира… Узул…»

Пол открыл глаза.

— Ну, не странно ли? Мой родной мир Каладан. Я никогда не слышал о такой планете — Узул…

— Было ли в этом сне еще что-нибудь? — вмешалась Джессика.

— Впрочем, может, это меня она назвала таким именем, — подумал вслух Пол. — Мне это только сейчас пришло в голову. — Он снова закрыл глаза. — Она попросила рассказать ей о воде. Я взял ее за руку и сказал, что прочту ей стихи. И вот я читаю ей стихи, но многие слова ей непонятны, приходится объяснять…

Старуха посмотрела на Пола:

— Молодой человек, как Проктор школы Бене Гессерит я утверждаю, что вижу перед собой Квизатца Хедераха, который станет одним из нас. Твоя мать тоже видела такую возможность, но она смотрела глазами матери.

Старуха замолчала, а Пол, понимая, что она ждет его ответа, хранил молчание. Наконец она сказала:

— Кем ты станешь, покажет будущее. Но в тебе что-то есть, это несомненно…