Дюна

С энергией отчаяния прорывался он сквозь завесу боли. Внимание его сосредоточилось на Биджазе. Хейт чувствовал, как его взгляд прорывается сквозь слои карлика — слой за слоем, пока не осталась лишь сущность, выраженная символом.

— Мы на поле боя, — сказал Биджаз. — Теперь ты можешь говорить. Освобожденный этими словами, Хейт сказал:

— Ты не сможешь заставить меня убить Муаддиба:

— Я слышал, как Бене Гессерит говорила, что нет ничего прочного, ничего уравновешенного во всей Вселенной, ничто не остается постоянным: каждый день и каждый час приносят изменения.

Хейт тупо покачал головой.

— Ты считал, что наша цель этот глупый император, — сказал Биджаз. — Плохо же ты знаешь наших хозяев, тлелаксу. Союз и Бене Гессерит считают, что тлелаксу производят предметы. На самом же деле они производят орудия и услуги. Все может быть орудием — нищета, война. Война полезна, она эффективна во многих отношениях. Она стимулирует обмен веществ. Она вынуждает правительства к действиям. Она обновляет генетические линии. Она обладает жизненностью, как ничто другое во Вселенной. Только тот, кто понимает необходимость войны, достигает самоопределения.

Необычно спокойным голосом Хейт сказал:

— Странные мысли исходят от тебя. Я почти готов поверить в мистическое Провидение. Интересно, сколько за тебя заплатили твоим создателям? О тебе можно было бы написать сногсшибательный роман с захватывающим эпилогом.

— Великолепно! — воскликнул Биджаз. — Ты нападаешь, следовательно, ты достигаешь самоопределения.

— Ты пытаешься пробудить во мне насилие, — безжизненным голосом сказал Хейт.

Биджаз отрицательно мотнул головой:

— Пробуждаю — да! Насилие — нет! Ты носитель сознания, полученного при обучении. Я должен пробудить в тебе это сознание, Дункан Айдахо.

— Я Хейт…

— Ты — Дункан Айдахо! Уникальный убийца. Любовник многих женщин. Искусный фехтовальщик. Правая рука Атридесов на поле битвы. Запомни: Дункан Айдахо!

— Прошлое нельзя разбудить.

— Нельзя.

— Это еще никому не удавалось.

— Верно, но наши хозяева отрицают саму мысль, что чего-то сделать нельзя. Они всегда ищут подходящее орудие, правильную точку приложения силы, пользуются услугами подходящего…

— Ты скрываешь свою истинную цель! Ты набрасываешь пелену из слов, а они ничего не значат!

— В тебе есть Дункан Айдахо, — сказал Биджаз. — Твое сознание подчинится — эмоциям или бесстрастному рассмотрению, — но оно подчинится. Твое сознание прорвет экран подавления и вырвется из мрака прошлого. Оно и сейчас преследует тебя. Существо, живущее внутри тебя, проснется и будет повиноваться.

— Тлелаксу считают, что я их раб, но я…

— Молчать, раб! — сказал Биджаз громовым голосом, Хейт застыл.

— Вот мы и дошли до сути, — сказал Биджаз. — Я знаю, что ты и сам чувствуешь это. Запомни условные слова, которые должны управлять тобой… Они сработают, как надо.

Хейт чувствовал, как пот выступает у него на лбу, как дрожат руки, но он был не в силах пошевелиться.

— Однажды, — продолжал Биджаз, — император придет к тебе и скажет: «Она умерла». Лицо его превратится в маску горя. Он будет отдавать воду мертвым, как здесь называют слезы. И ты скажешь моим голосом: «О Господи!»

Челюсти и горло Хейта ломило от напряжения мышц. Он смог лишь слегка повернуть голову.

— Ты скажешь ему: «У меня сообщение от Биджаза». — Карлик скорчил гримасу: — Бедный Биджаз, у которого не было мозгов… бедный Биджаз, барабан, набитый информацией… орудие для других… Нажми на Биджаза — и он издаст звук. — Он снова усмехнулся. — А я не лицемер, хоть ты и считаешь меня таковым, Дункан Айдахо. Я тоже могу печалиться. Но пришло время заменять мечи словами.

Хейта сотрясала икота. Биджаз хихикнул.

— Спасибо тебе, Дункан Айдахо, спасибо! Потребности тела выручают нас. Так как у императора течет в жилах кровь Харконненов, он будет делать то, что мы потребуем. Он превратится в говорящую машину, в произносителя слов, в колокольчик со звоном, приятным для ушей наших хозяев.

Хейту пришло в голову, что Биджаз похож на маленького хитрого зверька. Как это понимать: «Кровь Харконненов в жилах императора?»

— Ты думаешь о звере Харконнене, — сказал Биджаз. — В этом ты похож на Свободного. Когда слова не помогают, помогает меч, правда? Ты думаешь о том зле, которое причинили твоей семье Харконнены? А знаешь ли ты, что по материнской линии твой драгоценный Пол — Харконнен! Тебе ведь не будет трудно убить Харконнена, не так ли?

Судорога прошла по телу гхолы. Был ли это гнев? И где его источник?

— И это еще не все, — продолжал карлик. — Тлелаксу предложат сделку твоему драгоценному Полу Атридесу. Наши хозяева оживят его возлюбленную. У тебя будет сестра-гхола.

Хейт почувствовал себя так, будто весь воздух Вселенной устремился в его легкие.

— Гхола-возлюбленная, — продолжал Биджаз. — Она сможет рожать ему детей. И будет любить только его. Мы даже можем усовершенствовать оригинал, если он захочет. Была ли когда-нибудь у человека лучшая возможность вернуть утраченное? Он за это ухватится.

Будто утомившись, Биджаз опустил глаза, а потом сказал:

— Он испытает искушение… он задумается, и в этот момент ты приблизишься к нему. И ударишь! И будет еще один гхола… Вот чего требуют наши хозяева! — карлик прокашлялся и потребовал: — Говори!

— Я этого не сделаю! — сказал Хейт.

— Это сделает Дункан Айдахо. И сделает в момент наибольшей уязвимости этого отпрыска Харконненов. Не забудь предложить усовершенствование его возлюбленной — возможно, бессмертное сердце, более нежные чувства. Ты предложишь ему убежище — планету, которую он выберет сам за пределами империи. Подумать только: его любимая оживет. Нет больше слез, а есть возможность прожить оставшиеся года в идиллии.

— Дорогое предложение, — сказал Хейт. — Он спросит о цене.

— Скажи, что он должен отказаться от своей божественной сущности и упразднить квизарат. И не только от своего имени, но и от имени своей сестры.

— И больше ничего? — насмешливо спросил Хейт.

— Разумеется, он будет должен отдать свой пай в СНОАМ.

— Разумеется…

— А если ты не будешь стоять достаточно близко, чтобы нанести удар, тогда просто скажи ему, как восхищены тлелаксу тем, что он научил их использовать возможности религии. Скажи ему, что у тлелаксу есть теперь отдел религиозной инженерии, который ставит своей целью использование религий для практических нужд.

— Очень разумно, — сказал Хейт.

— Ты волен иронизировать и не повиноваться мне, — сказал Биджаз, склонив голову набок. — Не отрицай…

— Они хорошо тебя сделали, маленькое животное!

— Тебя тоже, — парировал карлик. — Ты ему скажешь, чтобы он поторопился. Плоть разлагается, и ее тело должно быть сохранено в криогенной ванне.

Хейт чувствовал, как барахтается в сетях, которые не может распознать. Карлик очень уверен в себе, и все же некий просчет должен быть в логике тлелаксу. Создавая гхолу, они настроили его на голос Биджаза, но… Что «но»? Ах, как легко ошибиться!

Биджаз улыбнулся, как бы прислушиваясь к голосу внутри себя.

— Теперь ты все забудешь, — сказал он. — Когда настанет момент, ты вспомнишь. Он скажет: «Она умерла». И тогда проснется Дункан Айдахо.

Карлик хлопнул в ладоши.

Хейт вздрогнул, чувствуя, что его прервали в середине мысли… или в середине фразы. Что это? Что-то насчет цели.