Дюна

Правда страдает при слишком пристальном рассмотрении.

— Меня бросает в дрожь при виде вашего бедственного положения, Преподобная мать, — сказала Ирулэн.

Она стояла у входа в камеру, изучая ее способом Бене Гессерит. Камера представляла собой трехметровый куб, высеченный в скале под плитами пола крепости. Там был лишь шаткий плетеный стул, на котором сидела Гейус Хелен Моахим, матрац с коричневым одеялом, на котором была разбросана колода карт, тарота Дюны; сосуд с водой, туалет Свободных со всеми приспособлениями для сохранения влаги. Все бедное, примитивное. Забранные решетками шары давали скудный желтый свет.

— Ты сообщила леди Джессике? — спросила Преподобная мать.

— Да, но не думаю, чтобы она сказала против своего сына хоть слово — ответила Ирулэн и взглянула на карты: Карта Большого червя лежит над Пустынным Песком. Значит, Преподобная мать советует сохранять терпение.

Охранник снаружи следил за ними через металлическое окошко в двери. Ирулэн знала, что их разговор прослушивается. Она много передумала, прежде чем решилась прийти сюда. Впрочем, не приходить тоже было опасно.

Преподобная мать погрузилась в размышления, время от времени осматривая карты. Несмотря на предчувствие, что ей не выбраться с Арраки живой, она сохраняла спокойствие. Способность к предвидению может быть малой, но взбаламученная вода — взбаламученная вода. К тому же молитва против страха всегда под рукой.

Она обдумывала события, приведшие ее в эту камеру. Темные подозрения роились в ее мозгу, и тарот подтверждал их. Неужели ее арест входил в планы Союза?

На мостике лайнера ее поджидал квизара в желтом костюме, с бритой головой, с глазами-бусинками, абсолютно синими на круглом лице, с кожей, потемневшей от солнца и ветров Арраки. Он поднял голову от чашки спайсового кофе, поданного ему подобострастным стюардом, пристально посмотрел на нее и отставил чашку.

— Вы Преподобная мать Гейус Хелен Моахим? — сказал квизара. Теперь, вспоминая эти мгновения, она пережила все заново. Горло у нее сжало спазмой страха. Как чиновник императора узнал о ее присутствии на лайнере? — Нам стало известно, что вы находитесь на борту. Вы забыли, что вам запрещено посещать нашу святую планету?

— Я нахожусь не на Арраки, а в свободном космосе, — возразила она. — Я пассажирка лайнера Союза.

— Свободного космоса больше нет, мадам! — В его тоне она прочла смесь ненависти и подозрительности. — Муаддиб правит повсюду.

— Моя цель — не Арраки, — возразила она.

— Арраки — цель всех! — возразил он, и она испугалась, что сейчас он начнет цитировать путеводитель для пилигримов — на этом корабле их прилетели тысячи.

Но квизара извлек из-под одежды амулет, поцеловал его и коснулся им лба: потом прижал его к правому уху и стал слушать.

— Вам приказано собрать багаж и следовать за мной, — сказал он, пряча амулет-передатчик.

— Но у меня дела в другом месте!

В этот момент она и заподозрила вероломство Союза. Возможно, рулевой не сумел скрыть их заговор. Эта мерзавка Алия, несомненно, обладает способностью Преподобной матери Бене Гессерит. Кто может сказать, что происходит, когда ее способности объединяются с пророческим даром ее брата?

— Не возражать! — прикрикнул на нее квизара. Все в ней восставало против того, чтобы снова вступить на проклятую планету пустынь. Здесь леди Джессика выступила против воспитавшего ее ордена. Здесь они потеряли Пола Атридеса, квизатца хадераха, которого готовили долгие столетия. Но у нее не было выхода.

— У нас мало времени, — уже спокойнее сказал квизара. — Когда император приказывает, его подданные повинуются.

«Значит, это приказ Пола». Она было подумала заявить протест командиру лайнера, но ее остановила мысль о бессмысленности этого поступка. Что сможет сделать Союз?

— Император сказал, что я умру, если ступлю на Дюну, — сказала она, делая последнюю отчаянную попытку. — Вы знаете об этом. Если вы выведете меня отсюда, то тем самым приговорите к смерти.

— Не разговаривать! — вспылил квизара. — Это предопределено.

Она знала, что они всегда говорят так о приказах императора. Предопределено! Священный правитель, чьи взгляды проникают в будущее, сказал! Чему быть, того не миновать. Ведь он уже видел это!

С мучительной мыслью, что попалась в собственные сети, она повиновалась.

В камере ее навестила Ирулэн. Она заметно постарела с момента их последней встречи на Валлахе IX. Беспокойные морщинки появились у уголков глаз. Что ж… пришла пора проверить, будет ли эта сестра верна своей клятве.

— Я жила и в худших условиях, — сказала Преподобная мать, в то время как пальцы ее энергично задвигались. — Тебя прислал император?

Ирулэн прочла движения пальцев, и ее пальцы задвигались в ответ. А вслух она проговорила:

— Нет… я пришла, как только услышала, что вы здесь.

— Император не рассердится? — спросила Преподобная мать, а пальцы ее двигались, требовали, настаивали.

— Ну и пусть! Вы были моим учителем в ордене так же, как когда-то учили и его мать. Неужели он думает, что я отвернусь от вас, как это сделала леди Джессика? — Разговор пальцев продолжался.

Преподобная мать тяжело вздохнула. Это был вздох пленницы, покорившейся своей участи. На самом же деле она в это время отвечала Ирулэн. Тщетно надеяться, что драгоценные гены императора Атридеса будут сохранены при помощи этого инструмента. Принцесса, несмотря на свою красоту, бесполезна. Под покровом сексуальности и привлекательности скрывается сварливая женщина, более заинтересованная в словах, нежели в делах. Впрочем, Ирулэн как-никак Бене Гессерит, а орден располагает возможностью использовать и слабые свои орудия. Они вели разговор о более мягком матраце, о лучшей пище, а между тем Преподобная мать пустила в ход свой арсенал убеждения, торопливо отдавая приказы: следует изучить возможность скрещения брата с сестрой. Ирулэн едва сдерживала себя, получив этот приказ.

— У меня тоже должна быть возможность! — упрашивали ее пальцы.

— У тебя она была! — возразила Преподобная мать. Она продолжала давать инструкции. Сердится ли когда-нибудь император на свою наложницу? Уникальные способности оракула должны вызывать в нем чувство одиночества. С кем он может разговаривать, надеясь на понимание? Очевидно, с сестрой. Она разделяет его чувство одиночества. Необходимо узнать содержание их бесед. Создавать условия для встреч наедине. Организовывать интимные встречи. Исследовать возможности устранения наложницы: горе снимает привычные барьеры.

Ирулэн протестовала. Если Чани погибнет, подозрение падет на принцессу-супругу. К тому же существуют другие проблемы. Чани перешла на древнюю диету Свободных, которая, якобы, повышает способность к деторождению. Теперь исключена всякая возможность подмешивать ей в пищу противозачаточные средства, и, следовательно, наложница станет еще более плодовитой.

Преподобная мать с трудом скрыла свой гнев. Пальцы ее продолжали требовать. Почему информация об этом не была передана ей в самом начале разговора? И как Ирулэн могла быть так глупа, что допустила это? Если Чани родит сына, император объявит его своим наследником!

Ирулэн возразила, что она понимает опасность, но надеется, что гены не будут окончательно утрачены.

— Будь проклята твоя глупость! — рассердилась Преподобная мать. Кто знает, какие генетические осложнения привнесет Чани от своей дикой линии Свободных? Орден заинтересован только в чистой линии! А наследник оживит честолюбие Пола, подтолкнет к новым усилиям по укреплению империи. Заговорщики не должны допустить этого.