Страница 8 из 14
Мотнув головой, словно отгоняя наваждение, тот, что с луком, заторможенно выдал:
- Что такое рукожоп я, пожалуй, догадываюсь, а вот причём здесь дуб - не понимаю, однако в контексте звучит неприятно.
Кое-как урезонив снова "взбунтовавшееся" сердце, Алина неуклюже поднялась, кряхтя, как древняя старушка, а после как можно более злобно оглядела нарушителей спокойствия.
Первый походил на усовершенствованную молодую версию Леонардо Ди Каприо: Голубоглазый блондин с мягким чертами лица, высокий, широкоплечий и явно сильный. Одет он был в однотонный тёмно-зелёный охотничий костюм, но, судя по количеству перстней на пальцах, дороговизне сбруи и общей лощёности - явно из богатого привилегированного сословия. Второй не уступал ему в этом и тоже был красив: брюнет с резкими, даже грубоватыми чертами лица, будто вырезанными скульптором, тёмными, неразличимого из-за расстояния цвета глазами. Оба были очень молоды: первому на вид лет восемнадцать, второй на год-два постарше.
Теперь сердечко затрепетало по несколько иной причине.
- Как же я ждал, чтобы кто-нибудь сказал тебе это! - Прерывая паузу, усмехнулся брюнет, -
Правда, не маленькая девочка, но всё-таки...
- Прошу прощения, мисс... я и впрямь был невнимателен. - повинился блондин, старательно игнорируя насмехающегося друга, - Вы не ушиблись?
Вся "очарованность" красавцами пропала, как не было: Алина едва сдержалась, чтобы не разразиться бурными... замечаниями, подробно поясняющими, куда ей в такой ситуации упирались извинения.
- Нет, - наконец, выдавила она, и, не выдержав, ядовито добавила: - Спасибо, что поинтересовались.
Тот, кажется, вот вообще не уловил никакой иронии в её словах, и, деловито кивнув, помчался дальше, явно надеясь всё-таки догнать кабана. Стража, не раздумывая, устремилась за ним. Брюнет, однако, задержался, придержав коня.
- И как только страной править будет?..- Нахмурившись и резко посерьёзнев, задумчиво пробормотал он, глядя вслед товарищу, - Ты не заблудилась? - Спросил, уже обращаясь к ней, а после отрицательного ответа продолжил, виновато разведя руками: - Не обращай внимания, он всегда такой. И будь осторожна впредь. На вот, держи, - он вдруг откуда-то вынул маленький звенящий мешочек и кинул ей.
Машинально поймав, Алина недоумённо посмотрела сначала на деньги (а это, без сомнения, были именно они), потом вслед ускакавшему за остальными брюнету, и, проанализировав вышесказанное, едва не выронила драгоценный крохотный мешочек.
"Чёёёрт... этот рукож... блондин что, король?! - Мягко говоря, удивлённо подумала она, - М-дяя... вышла Алина в лес погулять..."
...
Неделю спустя
То и дело теребя замызганный фартук, воровато оглядываясь и чуть ли не волоча пустые вёдра, Алина быстро отдалялась от замка, направляясь отнюдь не к колодцу, куда её послали, а вглубь города.
Местность вокруг заметно поменялась: ровные ухоженные улочки, опрятные домики, ограждённые заборами, небольшие парки, уставленные лавочками, маленькие чудные фонтаны, отмеченные потрёпанными вывесками различные заведения. То и дело проезжали всадники на лошадях, дамы и господа в открытых, щедро украшенных колясках, мужики с деревянными телегами, проходили разношёрстные прохожие. И чем дальше девушка шла - тем ярче становились вывески, тем выше и богаче дома, тем больше было людей вокруг. Все куда-то спешили, о чём-то переговаривались, смеялись; ржали и цокали копытами лошади. Некоторые без остановки неслись так быстро, что едва не сбивали с ног, но остальные прохожие явно были к этому привычны.
Дальше нашлась и центральная площадь: очень уж ухоженной, большой и завораживающе красивой была эта круглая площадка, мощённая плитами. Магазинчики, салоны и трактиры здесь буквально сияли, украшенные разными «финтифлюшками», от чего глаза Алины разбегались, а её женская душа прямо-таки разрывалась на несколько частей: по кусочку на каждый магазинчик. В самом центре обнаружился большой медный памятник какому-то грозному королю с обнажённым мечом, рядом – лавочки и пара маленьких фонтанов. А венчало всё это великолепие высоченное, как небоскрёб, здание с острыми шпилями и огромными серебряными курантами. Может, что-то вроде ратуши.
Достав из-за лифа (за неимением карманов...) платья тот крохотный мешочек с деньгами, Алина, подумав и осмотревшись, направилась к одной из неприметных таверн.
Внутри было так же опрятно и безыскусно, как снаружи: заведение это не отличалось особой популярностью, зато цены здесь были в несколько раз дешевле. Заказав у удивлённо и чуть насмешливо разглядывающей её подавальщицы куриный окорок с картошкой и хлеб, девушка устроилась в углу, за обшарпанным деревянным столом, не обращая внимания на таких же мирных и спокойных посетителей.
Последняя неделя выдалась суматошной, сумасшедшей. Приходилось вставать чуть свет, весь день носиться туда-сюда с поручениями, а ложиться глубоко за полночь. Причём работа была совершенно не привычная для девушки из комфортного, цивилизованного двадцать первого века, тем более очутившейся в теле хиленькой девчушки: чистить камины и котлы (адская работа), ухаживать за садом (а он огромен), штопать, стирать, таскать тяжести (вёдра, вещи, хворост, корзины), подметать и мыть полы без швабр, мыть посуду, разбирать что-то, и так далее. Разумеется, чаще всего всё это делала не она одна, но всё равно объём работы был огромен: добравшись до своего тюфяка, Алина просто валилась с ног, впадая в нечто среднее между глубоким сном и обмороком. Вдобавок кормили её очень мало - хозяйка оказалась скупа на еду для своих слуг (да и в принципе весьма зажимиста) - те дрались за каждый кусочек. Естественно, при таком раскладе девочке, на которую всем наплевать и которая оставалась в замке, так скажем, неофициально, приживалой, перепадали лишь крохи. Иногда голод был таким ильным, что желудок к спине прилипал... Более того, два раза за эту неделю её снова избила "мать" за какие-то нелепые мелкие провинности. Да и остальные не чурались дать подзатыльники или оплеуху "для скорости". Алину это оскорбляло и злило, но она терпела, зная, что иначе будет хуже.