Таблетки

Я лично встретил Ивана Капустина на входе в наш офис. После обмена рукопожатиями я пригласил его пройти за мной. Все было готово. Осталось только запустить аквалангиста в водоем с акулой и дождаться, пока кровь мутными облаками не заполонит все вокруг.

- Вам понравится, - говорил я, пока мы шли к месту событий. - Я не мог оторвать взгляд от тестирований. Потрясающее зрелище.

Иван Капустин улыбался. Не знаю, как я реагировал бы на его месте. Все же, говорить о чужих мечтах бессмысленно. Мечта - вещь слишком индивидуальная и субъективная, чтобы оценивать ее по каким-либо общепринятым критериям. Она не бывает большой или маленькой, глупой или интересной. Кто-то мечтает жить, а кто-то - умереть.

- Проходите, - указал я рукой на комнату, дверь в которую держал открытой. - Вас ожидают.

- А вы не пойдете? - спросил он меня чуть испугано.

- Нет, что вы! Не буду вам мешать. Я посмотрю из соседней комнаты. Вы не будете меня видеть. Хорошего отдыха.

Я снова присоединился к Дине, которой было безумно интересно пронаблюдать за результатами моих трудов. Я слегка ущипнул ее за ягодицу, на что она ответила острым, жаждущим взглядом.

Все было готово к представлению.

После того, как Иван Капустин вернулся из раздевалки, где надел поверх своего несуразного тельца плавательный костюм и снаряжение, он махнул рукой, показывая тем самым, что готов к своей смерти. Что ж, удачи, приятель, - сказал я вслух.

Он «нырнул» в теплые воды Средиземного моря, в котором никогда не водились большие белые акулы. Над поверхностью воды светило яркое июльское солнце, крик чаек разносился по небу. Где-то высоко оставлял тонкий след реактивный самолет, несущий на своих крыльях туристов.

Ивана Капустина на берегу ожидало прохладное вино и жареное мясо. Он знал об этом и, разглядывая подводный мир Средиземноморья, думал о скорой трапезе. В его животе урчало, и его уже мало заботили разноцветные рыбки. Он как будто бы и не знал, что вскоре ему самому суждено было стать трапезой более сильного создания.

Акула неслась на него с огромной скоростью, так что он заметил ее присутствие лишь за пару секунд до первого укуса. Он задергал ногами, будто бы пытаясь оторваться от поверхности, которой на самом деле не было.

Мне нравилось наблюдать за тем, с какой силой сжимались челюсти акулы. Это была поистине разрушительная сила, обладающая природной красотой, которой не могут, по сути, обладать созданные руками человека вещи. Меня завораживали изгибы акульего туловища, мощь огромного хвоста, ходящего из стороны в сторону. Я на мгновение перестал понимать, реальность все это, или же только вымысел, подделка, созданная все теми же людскими руками.

Иван Капустин отбивался от акулы до последнего вздоха. Нужно было отдать ему должное. Несмотря на более чем скромную внешность и столь же скромное поведение, характер его, стойкий и по-настоящему мужской, проявился в борьбе за собственную жизнь. Он продолжать со всего маху бить акулу по острому носу даже тогда, когда перестал чувствовать ноги. К тому времени они уже превратились в кровавое месиво с вкраплениями перемолотых костей.

Но силы человека были на исходе. Он сделал последнее движение рукой, и голова его беспомощно откинулась назад. Акула продолжала терзать его тело, точнее, остатки его тела. Куски мяса и плавательного костюма медленно уходили на дно. Добыча была съедена, и акула, переполненная энергией, рванула вперед.

Когда все было кончено, раздались негромкие аплодисменты. Мы с Диной переглянулись. Она, как мне показалось, тоже получила удовлетворение от увиденного. Иван Капустин, судя по улыбке и чрезмерно расширенным зрачкам, был в полном восторге.

- Это замечательно, - говорил он. - Это просто замечательно!

- Эмоции - это наш конек, - деловито ответил я. Дина стояла чуть позади меня. - Вы можете повторить процедуру.  Теперь она станет частью нашей программы.

- Прошу, не нужно отдавать мою смерть другим! - взмолился Иван Капустин. - Оставьте это для меня. Я заплачу любую сумму. Только оставьте это для меня!

- Мм... хорошо, я решу этот вопрос с руководителем. Думаю, можно будет договориться на выгодных для обеих сторон условиях.

На том и порешили. Счастливый Иван Капустин покинул офис, а я еще долго смотрел на дверь, за которой он скрылся. Странный холодок пробежался по моему телу. Как будто я потерял часть себя в ту минуту, когда устроил весь этот фарс. Я был доволен собой и ненавидел себя одновременно.

Неоновый туман сгущался над городом, и легкой испариной, природным потом покрывался асфальт дорог, по которым мчались быстрые машины. В свете их фар, ярком и ослепительном, тонули заряженные химическим счастьем люди. Я видел, как два парня целовались на углу у музыкального магазина, в котором раньше продавали виниловые пластинки. Один передавал другому таблетку на языке. Я буквально ощущал, какими мокрыми были их губы.

Люди, которые называют себя меломанами, чаще всего ни черта не понимают в музыке. А я люблю винил. Раньше я скупал пластинки так, как скупает консервы страдающий паранойей бывший вояка в ожидании ядерной войны. Я, разумеется, не скрывался в подземном убежище, чтобы послушать там музыку. Я слушал ее на хорошем проигрывателе.