Страница 24 из 144
Влюбленные как раз возвращались с прогулки по берегу моря и уже подошли к самому дому, когда внезапно со всех сторон раздались крики, гикание, топот копыт. В поместье ворвалась конная стража, но большинство были аданами. Все были вооружены с ног до головы. Ульф, естественно, не надевал доспеха на прогулки с любимой но, по привычке, меч всегда висел у него на поясе.
Стража врывалась в дома, выгоняла слуг пинками и зуботычинами на улицу, кое-кто принялся сразу грабить, кто-то где-то страшно закричал. Ульф кинулся тогда к начальнику адану и заявил, что у них есть охранная грамота и они находятся под защитой наместника. Нуменорец хищно оскалился и прорычал, что мятежники не могут быть под охраной наместника, а если и были под ней, то лишились ее, приняв участие в заговоре против Нуменора. « Притащите мне старика! Хватайте эту девку, она с ним заодно, да хорошенько порезвитесь с ней, парни!»- прокричал тогда приказ адан. Несколько человек кинулись в двери дома, а четверо двинулись было к Герте, но Ульф заступил дорогу и наполовину обнажил меч. « Вы знаете меня давно, разве я мятежник!? Ручаюсь, что эти люди не причастны ни к каким заговорам и первый, кто коснется девушки, умрет!»- сказал он тогда и стражи заколебались. Они были умбарцы и действительно хорошо знали Ульфа. Но вперед выхватив мечи выступили аданы и главный ответил: «Ты пес и мятежник, если, заступаешься за ублюдков! Подумай об отце! Уйди, или ты станешь падалью!».
Но Ульф не отошел. И тогда аданы атаковали. Бой был не равным и отчаянно сопротивляющийся Ульф, получив жуткую рану в грудь, пал на землю. Но перед этим он умудрился сильно порезать командира отряда и тот, зажимая кровавую рану на лице, изуродованном на всю жизнь, пришел в бешенство. « Ах ты мразь! Ну все! Теперь ты труп! Я повешу тебя за твои же кишки, но сначала ты увидишь, как живьем сожгут твою суку! Несите хворост и масло!»-орал адан, а попытавшегося встать Ульфа схватили, избили и поволокли к морю. А после...
Ульф, связанный, пытался отвернуться, чтобы не видеть, но нуменорец силой поворачивал его голову. Он закрывал глаза, но их ему тоже пытались открыть. Но не слышать он не мог. И этот безумный крик живьем сгорающей Герты, снился ему потом еще многие годы, напоминая о мести.
А потом, главарь карателей подошел к нему с булавой в руках и сказав, что предатель не достоин смерти от меча, изо всех сил ударил Ульфа по голове. Обычно от такого не выживают, но видно сказалась потеря крови и удар вышел не в полную силу, но все же он был страшен. Там его и бросили, посчитав мертвым. И он бы точно умер, если бы не оставшиеся в живых местные жители. Они подобрали его, прятали и выхаживали. Очень и очень не скоро смог он встать на ноги. Но пропала воля к жизни. Герта погибла страшной смертью, семью его, как рассказывали, разорили, а отца повесили как мятежника. Остальных сослали в рудники. Считай на смерть.
Вот тогда и пришел к нему один старик и рассказал ему о том, что на севере живет страшный враг Нуменора и захватчики боятся его и воинов, сражающихся за него. Но если он будет таким, как сейчас, то его не примут к себе. Им нужны настоящие солдаты, а не такие тряпки, распускающие нюни, вместо того, чтобы сражаться и мстить по настоящему, а не гадить из-под тишка! И подействовало. Ульфа как прорвало. Он ревел, плакал, катался и кусал землю, а после, проспав сутки, собрался и как был, отправился на север.
Ему очень повезло, что на границе он не напоролся на орков, которые просто прирезали бы Ульфа, не спросив кто он. Остановил его разъезд воинов в черном. А дальше... Дальше был Бард-Дур, разговор с тем, кого так боялись аданы и называли Сауроном, присяжная клятва Твердыне....А месть, да, местью он уже насладился, но все же еще не сполна. Нуменор должен пасть, другого путь нет...
…............................................................................................................................................................
Этот рассказ сильно подействовал на Гила. Не меньше, чем история Гвэнта. Но больше всего поразило, как именно все это было рассказано. Смугловатый уроженец юга поведал все это в какой-то не самой серьезной манере и лишь когда рассказ дошел до смерти его возлюбленной, лицо умбарца стало жестким, острым, как бритва. Гил же чувствовал, как внутри у Ульфа все кипело и переворачивалось, эмоции зашкаливали, но он все равно рассказывал в прежней манере. Тогда, Гил дал себе слово, обязательно поближе рассмотреть историю этого портового города.
Истории остальных людей их маленького отряда, были более просты и обычны, но к Нуменору свой счет был у каждого из них. Унаг, Рори и Линн уже родились в самом Мордоре и поэтому их смело можно было назвать коренными мордорцами. Конечно, родители их были рождены в других краях, особенно это было заметно по смуглолицему и узкоглазому Унагу, предки которого явно были из далеких восточных степей. Высокий чернявый, с орлиным носом, Брутус пришел в Мордор откуда-то из земель, лежащих за Харадом на востоке. Брутус, конечно, было не его настоящее имя. Но его настоящего имени никто, собственно и не выпытывал. Брутус приехал с торговым обозом в качестве телохранителя караванщика, а попав в Барад-Дур, захотел срочно повидать лорда. Наглеца хотели уже было выкинуть за ворота, как вдруг за ним прислали от Владыки. После разговора Брутус остался.
Беридраг пришел в Мордор из далекой, лежащей за дремучими лесами на северо-востоке, Страны Городов. Этот могучий воин с серыми глазами и русыми длинными волосами и бородой, заплетенными в косы, приехал с самой интересной целью. Он не заявился поглазеть на Темного Лорда, не пришел мстителем Нуменору, не был наемником за деньги или славу. Он пришел бороться за справедливость. Ему было все равно, где и против кого участвовать в битве, лишь бы за правое дело. Так ему сказал старый волхв у него на родине. Колдун говорил, что не найти ему своей любви и богатства нигде, кроме как в борьбе за справедливость со злом, где бы то ни было. И, поездив по миру, придя на Запад, он выбрал сторону почти сразу. Гортхауэр сам вышел к нему и они долго говорили, а затем, практически сразу, Беридраг дал клятву верности Твердыне.