Страница 9 из 45
Разговор сей был не нов казалось бы, однако он принял неожиданный поворот.
— Сядь, - вдруг велела мама-Юля. – А ты, Матрена, выйди на минуту – мне с дочерью поговорить надобно.
И когда кухарка, поворочав под нос, вышла, маменька повела разговор о новоприбывших господах Ордынцевых. Кажется, не только Лару взбудоражил их приезд.
— Небось в буфете завтракают, - решила она и заговорила вдруг с Ларой неожиданно ласково, даже коснулась ее волос и заправила за ухо выбившуюся кудряшку. - Ты пошла б, дочка, причесалась поаккуратней да и заглянула бы к господам. Вдруг нужно им чего? Поглядеть надо, что за люди они такие, и надолго ли к нам. Соседи будущие, как-никак.
— Вы меня шпионить отправляете? – прямо спросила Лара.
Мама-Юля нахмурилась, снова посуровела:
— Боже ж ты мой, где ты слов таких только понабралась, наказание мое! Сказано тебе – причешись и ступай! Да полюбезней с ними будь. А после тотчас ко мне приходи. Ясно?
Хоть для Лары и осталось загадкой, отчего мама-Юля не идет к Ордынцевым сама, она проявила покорность как всегда.
* * *
Пансионат «Ласточка» расположение имел не самое удачное: до ближайшей железнодорожной станции, что в губернском Тихоморске, дорога неблизкая, ухабистая и тяжелая. Оттого-то путешественников редко заносило в эти края, ведь всегда можно найти гостиницу и рядом с городом, и поудобней.
Ежели знали бы туристы, что после трудной дороги их встретит добротная и вполне современная гостиница, где даже ватерклозеты были устроены – наверняка переменили бы мнение. Добавить сюда прекрасный персиковый сад под самыми окнами, завораживающие виды на Черное море и удобный спуск на пляж. Не удивительно, что те, кто побывали здесь единожды, всенепременно хотели вернуться.
Из окон же пансионата можно было разглядеть и немногочисленные домишки станицы с непривлекательным название «Болото». Лара понятия не имела, откуда взялось такое название: ни единого даже самого захудалого болотца в округе не имелось. С болотной ребятней Лара провела все свое детство, из Болота же была родом и Галка, и старая нянька-Акулина, и Федька – тот самый, что подбил когда-то Кона влезть в усыпальницу Ордынцевых…
Нынче та ребятня давно разъехалась, кроме разве что Федьки да Галки, что нынче служат в «Ласточке» – на Болоте жили все больше старики. Впрочем, была причина, по которой станица не считалась забытой богом: здесь, в виду отдаленности от Тихоморска, имелось собственное почтовое отделение с телеграфом, которыми постояльцы «Ласточки» и пользовались в свое удовольствие.
Словом, «Ласточка» насчитывала девять номеров, и редкое лето они все не были заняты постояльцами.
Впрочем, лето 1909 года и было тем самым – редким. Еще в марте маме-Юле написал некий популярный художник, отдыхавший здесь в прошлом году и пришедший в восторг от местных красот. Он упросил придержать все девять номеров для него и его многочисленного семейства, но что получил охотное согласие. Юлия Николаевна даже на рекламные заметки решила в этот год не тратиться. Однако в апреле художник не приехал. Не приехал и в мае. Только в июне от него пришло короткое письмецо, задержанное, оказывается на почте: художник сообщил, что нашел другое место для отдыха, а у них, мол, дороговато для такой глуши…
Оттого в разгар сезона «Ласточка» и пустовала. Лишь два дня назад приехала сюда совершенно внезапно и без письменного уведомления некая состоятельная дама, назвавшаяся madame Щукиной. Дама эта заняла роскошный седьмой номер для себя и восьмой, поскромнее, для своей компаньонки. Успела с тех пор madame сперва очаровать весь немногочисленный персонал своей щедростью, а потом его же и замучить бесконечными капризами и придирками.
Нынешней же ночью – снова внезапно – в пансионат явились господа Ордынцевы. Сняли три номера, самых лучших в пансионате, и платили за все не скупясь.
Оставалось, однако, загадкой, какое отношения давешний Ларин знакомец, господин Харди, имеет к тем Ордынцевым…
* * *
С прической Лара не мудрила: переплела потуже светло-русую косу, подколола шпильками пряди у висков, что постоянно норовили выбиться, и, не взглянув напоследок в зеркало, бросилась за дверь, пока мама-Юля снова не послала за нею.
Для ужинов и обедов в пансионате имелась столовая, занимавшая изрядную часть первого этажа и соседствующая с большой гостиной да музыкальным салоном. Украшала столовую огромная люстра богемского стекла, выписанная из Европы еще папенькой Кона, а витражные окна во всю стену высотой выходили на персиковый сад, среди которого тянулась мощеная камнем дорожка и уводила к пляжу.
Но столовая – для ужинов, а завтракали да перекусывали господа по обыкновению в буфете на втором этаже, расположенном точно над столовой. Стаська, обрядившись теперь в нежно-голубое форменное платье с крахмальным передником, как раз накрывала чайный столик, когда, сдерживая сбитое бегом дыхание, туда степенно вошла Лара.
Буфет в этот совсем уже не ранний час пустовал – лишь компаньонка madame Щукиной, скромно встав у стены, явно кого-то дожидалась. Видимо свою беспокойную хозяйку.
— Входите-входите, Лариса, - тотчас обрадовалась она Ларе и даже подалась навстречу. – Присоединитесь к нам? Я как раз завтракать собиралась – Ираиду Митрофановну только надобно дождаться. Госпожа поспать любят подольше, - она, стесняясь как будто, наклонила голову.