Воровка

Я протянула руку вверх, и напарник с лёгкостью поднял меня на ноги.

— Что будем делать?

— Думать.

Пожав плечами, я принялась отряхиваться. Одно другому не мешало, а хлюпать мокрым комбинезоном при любом исходе мне хотелось менее всего. На таком холоде и при высокой влажности подземелья он ещё нескоро высохнет.

— Ты помнишь что-нибудь похожее на схеме? — хладнокровно поинтересовалась у Ганса.

— Нет.

Он тоже был спокоен. Ругань и истерика в подобной ситуации не помощники.

— Нигде?

— Нет.

— А ты вообще хорошо помнишь эту схему? — резонно засомневалась я.

— Нет, — с той же интонацией ответил напарник.

Я понимающе вздохнула. Никто не идеален. Когда-нибудь и нас должны были взять… Правда, я очень надеялась, что это случится не в усадьбе Лауля Фирра, более известного под кличкой Инквизитор. Попасть из его рук в руки правосудия было бы для нас счастьем. Несбыточным, и потому самым желанным.

— Там содержалось слишком мало информации к запоминанию, — как ни в чём не бывало продолжил Ганс. — Но тоннели выходов я помню отлично. И там ничего такого не упоминалось.

— Ладно, — решив, что мне всё-таки безразлично в каком виде попадать в пыточную Инквизитора, я наконец включилась в работу. — Длину тоннелей ты тоже помнишь?

— От километра трёхсот метров до трёх километров примерно.

Обречённо покачав головой, я всё же полезла в рукав за коммом. Слишком большим был разброс.

После некоторых манипуляций браслет показал данные нашего забега в цифрах. Скорость сейчас меня интересовала мало, по этому столбцу я лишь скользнула взглядом, направление движения тоже проигнорировала — в усадьбе стояли искажатели как раз для таких аппаратов. Но вот расстояние они могли сбить лишь отчасти, увеличив погрешность с одного метра до десяти. На фоне остальных проблем это препятствие являлось незначительным.

— Последнее время мы бежали в одном направлении чуть больше двух километров двухсот метров.

— В какую сторону? — тут же поинтересовался мой напарник.

Я ответила ему угрюмым взглядом.

— Таких тоннеля было два, — нехотя протянул друг. — В разных концах усадьбы.

— И оба открытые?

Он молча пожал плечами.

Спрятав коммуникатор, я решительно повернулась к преграде:

— Значит, надо искать скрытую дверь.

— А чем я, по-твоему, тут занимаюсь? — огрызнулся Ганс.

Обижаться на резкость не стоило. Я прекрасно понимала его чувства. Топот охранников был уже совсем близко, хотя свет их фонарей до нас ещё не доходил.

— Ничего? — сочувственно спросила я.

— Абсолютно нормальная стена без единого зазора.

И беспросветное отчаяние затопило сердце.

Я до последнего надеялась на благополучный исход нашего предприятия. Даже когда сработало неучтённое оповещение, информации о котором у нас почему-то не оказалось, даже когда нас вынудили свернуть с правильного пути, даже когда мы окончательно заблудились и оказались на самом нижнем этаже усадьбы, а потом и под ним… Даже когда я поняла, что нас осознанно гнали туда, и мы начали петлять. Даже когда напарник споткнулся, из-за чего мы потеряли драгоценные секунды и не успели уйти обратно наверх. Даже когда плюхнулась в эту грязную лужу… До последнего.

— Знаешь… — задумчиво протянула я, вновь покосившись на стену. — Может, у лабиринта и вовсе нет конца, а все эти ответвления — банальные тупики? Вот скажи, зачем Инквизитору иметь столько запасных выходов из усадьбы, да ещё и усложнять их этими путанными коридорами? Для спасения в экстренной ситуации достаточно одного-двух проходов, самое большее — трёх, чтобы враги не проведали, через какой он решит смыться. Хотя какой дурак станет связываться со столь влиятельной личностью, кроме нас с тобой?..

Ганс молча слушал мои рассуждения, возразить на которые ему было нечего.

— Жаль, что мы вообще согласились взяться за это безнадёжное дело… — я прислонилась спиной к стене и медленно сползла по ней в воду. — До нас ведь уже пытались обчистить Инквизитора…

— Ты сдаёшься?! — возмутился напарник, заметив мои действия.

— Нет, — ответила я. И это была правда. — Просто хочу быть поближе к смерти.

Я посмотрела в коридор, где благодаря линзам уже отчётливо различала восемь крупных мужских силуэтов. Преследователи ещё не могли нас видеть, зато вполне могли услышать… Если бы мы не предусмотрели подобной вероятности и не подстраховались.

— Не понимаю, — покачал головой Ганс, прекратив, наконец, бесплодные попытки что-то обнаружить в торцевой стене.

— Вода холодная, да и здесь нежарко. Простуда увеличит мои шансы на скорую гибель. Или хотя бы приблизит спасительное забытьё.

Криво усмехнувшись, друг плюхнулся напротив, а затем и улёгся в самую грязь.