Страница 100 из 113
В отличие от брата, он заявляется с виски. Тонкий плащ переброшен через руку; всегда идеально сидящая рубашка выглядит мятой и застегнута через пуговицу.
Адвокат проходит мимо в обуви, хрустко ступая по осколкам. Молча усаживается напротив Ивана и пьет, ударяясь зубами о стеклянное горлышко бутылки.
Я решаюсь уйти в комнату, чувствуя себя лишней, но Петр останавливает:
– Садись. Помянем Яну.
Я все равно выхожу из кухни, чтобы обуться. Возвращаюсь назад, занимая место между двумя братьями. За это время адвокат находит где-то целый стакан и наливает его до краев, пододвигая ко мне.
– Пей, — чеканит, но я с отвращением смотрю на алкоголь.
– Я не могу так, — начинаю, но он ударяет рукой об стол, крича:
– Пей! — и я делаю залпом несколько глотков, давясь от обжигающего ощущения и кашляя после. — Вот так лучше, — произносит Доронин-младший, теряя ко мне интерес. — Скажи мне, Ваня, как ты смог проеб**ть все, что у тебя было?
Иван молчит. Думаю, что он и сам задается этим же вопросом.
– Почему она тебя выбрала, а? Сейчас жила бы со мной. Живая! Я ведь любил ее все эти годы, братец. Понял, да? Любил!
– Я знаю, — Иван смотрит перед собой, слегка пошатываясь. — Ты этого и не скрывал.
– А я для нее был подружкой. Она делилась со мной всеми проблемами. И когда ты, б**ть, дома не ночевал, и когда начал с этой дурой спать. На что ты ее променял? Вот на это? — Петр кивает на меня, и я не выдерживаю, встаю быстро, роняя с шумом стул под ноги.
– Пошел ты на х**, — раздается за спиной голос Ивана, и конфликт переходит на повышенные тона.
Я запираюсь в ванной, набирая номер Елены, стараясь не думать о том, сколько сейчас времени. Она долго не берет трубку, и в перерывах между гудками с кухни доносятся крики и звук ударов.
Я не вмешиваюсь; во мне зреет уверенность, что больше, чем синяками, эта драка не закончится, зато пар они выпустят.
«Все в порядке, сиди пока тут».
«Да ничего, у одного губа разбита, у другого фингал»
«Бабу надо было при жизни делить, дурачье»
– Да, — сонный голос профайлера останавливает поток комментариев.
– Лен, у меня на кухне два пьяных брата Доронина дубасят друг друга. Что делать?
В трубке раздается шуршание, тихий шепот, после чего девушка нехотя отвечает:
– Полпятого утра, Ань. Ладно, сейчас разбужу Антона и приедем.
Я благодарю ее, но она отключается, не дослушав. Нормальная реакция человека, которого разбудили посреди ночи.
К их приезду Иван и Петр успокаиваются; адвокат расхаживает с синяком под глазом, Иван прикладывает бутылку к распухшей губе. Я сижу в комнате с томиком Ахматовой, прислушиваясь к уличному шуму, и когда сквозь приоткрытое окно доносится звук подъезжающей машины, выхожу открыть дверь.
Лена хмуро переступает через порог; за спиной тихой тенью маячит Антон, прикрывающий ладонью зевающий рот.
– Обувь не снимайте, — пропуская их вперед, предупреждаю я.
– Я первый, — Антон останавливает Лену, проходя на кухню вперед нее. Тесное пространство не позволяет уместить всех присутствующих, поэтому я решаю не присоединяться к толпе.
От головной боли, усталости и алкоголя я начинаю плохо соображать. Перед глазами пляшут темные точки, и мне хочется лишь одного: остаться в одиночестве и с головой укрыться одеялом.
Присутствие людей утомляет, поэтому, когда в зале появляется Антон, я почти не реагирую на него.
– Лена сегодня уже пыталась поговорить с Ваней, — заводит мужчина разговор, поневоле привлекая мое внимание, — но он послал нас. Нельзя его за это судить, но… мне неприятно, когда так поступают с любимой женщиной.
– Антон, днем убили Яну, какую реакцию ты ждешь? — я защищаю Ивана, немного раздражаясь от слов собеседника. Собеседник выбрал явно не того человека, чтобы делиться своими проблемами.
– Знаешь, вся эта ситуация меня порядком напрягает. Я тебе не жалуюсь, просто хочу заранее предупредить: скорее всего, в ближайшее время я увезу Лену куда-нибудь подальше.
– А ты ее мнение спросил?
Антон молчит, разглядывая что-то над моей головой. Я жду ответа и пытаюсь разобрать слова в тихом бормотании профайлера.
– Она не согласится. Но я боюсь, что увлекшись всем этим делом, она перетянет проблемы на себя. Ее навязчивое желание всех спасать и помогать каждому встречному может выйти боком. Если честно, я против и того, чтобы Лена занималась тобой. Не в общем, а с тем рвением, с которым она кидается тебе на помощь.
– Почему?
– Это морально истощает ее. Мне хочется, чтобы моя женщина была спокойной, домашней, уютной — такой, как в день нашего знакомства. А с делом об убийстве я вижу дерганую, взволнованную Лену. Никто не думает о том, удобно ей или нет ехать посреди ночи на помощь Ивану или бросать все дела по первому твоему звонку.
Чувствую угрызения совести: и вправду, ни разу мне не приходила мысль о том, вовремя ли я. Лена — тот человек, на чью помощь эгоистично рассчитываешь в любой момент, не задумываясь об удобствах.
– Я поняла тебя, — Антон вызывает уважение своей заботой о близком человеке. Мы смотрим в глаза друг другу, и он виновато извиняется:
– Не хотел никого обидеть или задеть.
– Ты поступаешь правильно.
– Я просто люблю ее.
Лена заглядывает в комнату, потирая ладонью лицо:
– Я поговорила с ребятами. Думаю, им нужно просто выспаться. Я вызвала им обоим такси. Ты тоже ложись.