Страница 24 из 99
- Гадкий у тебя самогон, Джанкарло? - сказал он. - Хочу попробовать, как это. Напоследок. Глоточек?
Ивась выпил, прокашлялся и стал рассказывать. Про то, как мама читала ему сказки, про тётку в синем, про соседей по палате, про всё, что мог вспомнить. Про кожу с номером в холодильнике...
- Наверное, мне показалось, - пробормотал он. - Или там хранилась свинина. Голова кружится...
- Нет, - печально сказал Джанкарло. - Это не интернат, это ферма. Вас растят на убой, как ты сейчас свиней. Мясной загон, только больше!
- Здесь что-то неправильно... - ответил Ивась. - То, что ты говоришь — бессмысленно! Нас учат, Джанкарло. Понимаешь? Учат! Мы сдаём тесты, играем. Я знаю множество слов и понятий, умею читать и писать, а ведь меня забрали из дома в семь лет. Зачем всё, если на мясо?!
- Зачем им хлысты, парень?
- Не знаю... Может, так положено, или у них такие правила воспитания!
- Вас готовят на убой, - повторил Джанкарло. - Я могу это доказать, если ты поможешь.
- Я помогу.
Ивась вышел на воздух и его вырвало. Пропало угощение! Хотелось верить - виновата самогонка, но Ивась знал, что это нет так.
Давно стемнело. С чёрного неба падал крупный снег. Последний снег этой зимы. Скоро потеплеет, деревья оденутся свежей листвой, птицы выведут птенцов и зацветут яблони. К этому времени они должны быть готовы...
Теперь Ивась бывал у Джанкарло часто. Ему понравилось задавать вопросы и слушать, то есть делать то, чего лишил его интернат.
- Здесь собрались те люди, парень, - рассказывал Джанкарло, - кто не согласен с мясными загонами. Мы пришли из разных мест, у каждого своя история, но все мы не хотим жить в мире, где человек в любой момент может стать пищей. Это устроенный мир без голода и болезней, у нас чистый воздух, а живём мы столько, что и не снилось предкам, но... Ты знаешь, предки написали тома законов, они определили точное наказание для каждого проступка — от безобидного нарушения и до самого кошмарного, самого отвратительного преступления! Были специальные люди, которые толковали законы, были такие, кто искал и ловил преступников, а были те, кто определял наказание. Были даже те, кто защищал!
- Преступников? - не верил Ивась.
- Именно. Люди ошибаются. Можно обвинить не того человека, можно неверно прочесть улики, много чего. Чтобы не пострадали невинные люди, вот для чего были нужны защитники. Иначе они назывались адвокаты.
Ивась знал это слово.
- Так вот! - продолжал Джанкарло. Он горячился, глаза сверкали, словно бутылочка, что стояла в ожидании под столом, уже открыта и почата. - Так вот... Предки занимались делом, а мы? Для всех поступков наказание одно — мясной загон! Нет права на ошибку, понимаешь? Сверху будто каменюка висит, - и ты каждый миг ждёшь: вот она свалится! На редкость гадкое чувство, приятель!
Джанкарло выпивал рюмку, закусывал грибами. Солил он отлично, лучше многих в пещерном поселении. Наверное, лучше всех. С луком и диким чесноком, с клюквой и дубовыми листьями... Старик, как по привычке называл его за глаза Ивась, знал уйму способов сделать вкусно.
- Но они устали, парень, - говорил Джанкарло. - Они потеряли цель и хотят тихо жить. Чтобы о них забыли, чтобы их не трогали... Надо встряхнуть их . У кого-то цели вовсе не было, кроме одно — уйти, убежать, скрыться. Надо дать им эту цель! Для этого нужен ты, Ивась!
- Зачем? - спрашивал Ивась, чтобы сделать Джанкарло приятное. Старик ждал этого вопроса. Он хотел ещё раз повторить свои доводы. Может быть, чтобы окончательно поверить самому?
- Ты — интернатский! - хищно скалился Джанкарло. - Ты видел всё изнутри, ты станешь свидетелем обвинения, жирным доводом для тех, кто сомневается!
- А если они не поверят?
- Тогда однажды придёт Управа и поставит здесь большой мясной загон! Нас будут гонять по окрестным лесам, пока не переловят всех. А детей, - ты же помнишь, что тут есть дети? - отправят в интернат.
- А если мы неправы? Если ты в чём-то ошибся?
- Ты думаешь, Управа обойдётся без загона? Нас забьют хлыстами? - удивлялся Джанкарло. - Этого не может быть. Закон прежде всего. Говорят, секс угоден попечителям. Это так, но закон угоден ещё больше. Загон и интернат, только так.
В конце апреля, когда ландыши набрали цвет, как и год, и два назад, в убежище устроили праздник весны. Заодно справили день рождения Ивася. Весной — всё, что помнил он из детства, значит, любая дата хороша!
Между деревьев у расставили столы и табуреты, разложили угощения и закуски. Ели и веселились, пели песни и пили джанкарлов самогон. Немножко, для радости.
Оттанцевав два часа без передышки, Ивась устал и отошёл в сторонку. Было хорошо. Не каждый день тебя поздравляют и дарят подарки. И пусть такой праздник проходит каждый год – чтобы подъесть то, что нельзя хранить дальше, но всё равно приятно.
- Иди за мной, - сказала, проходя мимо него к зеву пещеры, красавица Ружена. - Иди, дело есть. Да не покусаю же!