Страница 15 из 99
От бессилия и ужаса захотелось вернуться назад, в уютный мирок интерната. Там было тепло, там была сытная еда, там были люди. Он ошибся... ему показалось... Это было просто мясо, а он придумал невесть что!.. Он умрёт здесь, без помощи, без пищи, и дикие звери разнесут по округе его кости. Стало невыносимо жалко свою молодую жизнь; Ивась сел в мох и зарыдал, и вдруг... увидел дверь!
Обычную прямоугольную дверь в склоне заросшего ольхой холма.
Бетонный косяк потрескался и частью обвалился, петли обросли ржавой коркой. Сама дверь, раньше зелёная, побурела, краска вспухла и отваливалась пластами. Ивась надавил, и рука провалилась внутрь, жесть и гнилое дерево осыпались под ноги трухой.
Из дыры тянуло теплом и чем-то резким, неприятным, но это было убежище, крыша над головой! Двумя ударами обвалив остатки двери, Ивась заглянул внутрь.
Здесь было не так темно, как показалось вначале. Свет проникал не только сзади, из дверного проёма, но и с боков, из стен били тонкие лучики. Дверь была устроена под потолком длинного, как несколько составленных вместе палат, зала. Дальний конец зала пропадал в полумраке. По бокам в несколько рядов теснились ящики и коробки, оставляя по центру широкий проход. Под ногами Ивась увидел короткую лестницу, что вела вниз, к ящикам. Недолго думая, Ивась ступил вперёд. Ступеньки заскрипели, закачались под его весом; на втором шаге лестница обрушилась, и Ивась упал, подняв тучу едкой пыли.
Зал наполнил писк и шум крыльев. Летучие мыши! Пол и ящики покрывал слой помёта, но Ивась слишком устал, чтобы выбирать. Подыскав место посуше, он лёг прямо на пол и мгновенно уснул.
Медведь с рваным ухом стоял возле Мышиной горы и сомневался. Двуногий, по следу которого он шёл с утра, спал внутри горы. Неправильный двуногий, похожий на летучих мышей. Те тоже спали днём, а ночью охотились.
Двуногий не охотился. Он сам убегал от охотников, и его след пах помётом, страхом и кровью. Двуногие — опасная добыча, у них железные когти, они умеют плеваться острым и жгучим. Будь медведь сыт, он не стал бы связываться с таким зверем, но медведь был голоден, а след двуногого не пах ничем опасным. След его петлял, несколько раз двуногий падал, и в этих местах особенно сильно пахло болью. Двуногий не пытался кормиться, только зря топтал ягоды и сочных слизней, выползших с рассветом из укрытий. Наверное, ему было совсем плохо.
Медведь жадно потянул носом воздух. Из норы в горе, где прятался двуногий, пахло мышами, мокрицами и самим двуногим. Ещё медведь чуял старое железо и жир, похожий на тот, который оставляли после себя неживые звери двуногих. Медведь с рваным ухом долго жил и видел таких зверей. У них были короткие лапы и огромные пасти без зубов. Они прибегали в лес и отрыгивали двуногих. Когда двуногие заканчивали свои странные дела, неживые звери глотали двуногих снова и убегали. Очень странные звери, несъедобные и опасные. Медведь с рваным ухом привык обходить их стороной.
Осторожность перевесила. Зверь фыркнул и бесшумно скрылся в низком ельнике. Через минуту он забыл о двуногом внутри Мышиной горы. Брюхо гнало его на край леса. Там начиналась большая поляна, где поспели сладкие корешки.
Ивась проснулся ближе к вечеру. Сон делает чудеса: не болел живот, прошла тошнота, почти не беспокоило плечо, но очень хотелось есть. Почему бы на складе — а этот подвал без сомнения был складом! - не найтись съестному? Ивась подобрал среди обломков лестницы стальную скобу и отправился на поиски.
Слова на ящиках ничего не значили. Внутри лежали круглые и продолговатые железки в густом масле. Ивась попробовал это масло и ему не понравилось. Он бродил по проходу, поддевая крышки... Всё не то. Нет уж, такое масло – для самого крайнего случая. Заложив пустыми ящиками дверь, Ивась покинул гостеприимный склад. Он вернётся, а сейчас... Грибов пожевать?
Через час блужданий Ивась обнаружил, что лес впереди редеет. Скоро он вышел к полю...
На пульте агронома сельхозкооператива «Элегия» загорелась красная лампочка. Вернее, загорелась-то она раньше, но хозяин кабинета, Стефан-Ипполит, заметил её только сейчас. Урожай забирал всё время, Стефан-Ипполит только вернулся с гидропонной фермы, что он, бюрократ – весь день экраны рассматривать?
Красная лампочка означала нарушение периметра, попросту – кто-то порвал сетку и хозяйничает на морковном поле. Стефан-Ипполит выругался: не кто-то, а медведь повадился. Гоняют его, гоняют, да всё без толку!
- На гидропонику её надо, на гидропонику, - пробормотал Стефан-Ипполит, - и проблем никаких...
И жетонов, подсказал ехидный внутренний голос. Натуральная морковка стоит чуть не втрое дороже гидропонной, да ты продай её сначала, гидропонную-то!
Агроном отключил сигнал и тронул плашку селектора.
- Григорий?
- Брым-грым... – проскрежетали после паузы динамики.
- Давай, Гришкин, хватай хлыст и дуй на морковкино поле!
- Быр-бырым?
- А как же, он, любимчик твой! Снова пришёл.
- Бу-ру-ру... – зашлись динамики нечленораздельно.