Штамм 13: Мятежник

Неделя сменяет неделю. День сменяется днем. Привычка находиться в горизонтальном положении постепенно сменяет место работе. Так проходит полтора месяца с тех пор, как я умер и вновь вернулся с того света благодаря Штамму 13.

Я зомби. Я – живой труп. Ное мое здоровье сейчас ко всей абсурдности вируса на порядок выше, чем у многих здоровых людей. Мои ребра срастаются, кожа активно регенерирует, хотя и остается грубой на большей половину лица и рук. Но это меня не тревожит. Это – лишь оболочка, никак не мешающая нашему общему делу. И даже зрение, которое всю мою жизнь страдало от непрерывных исследований, внезапно стало отменным. Даже очки потеряли свою значимость.

Но для чего?

Зачем ему нужно все это?

Теперь я по-настоящему работаю – помогаю Кассандре с ее дружками разгребать завалы старых убежищ и разъезжаю по югу вместе с Джеем в поисках новых единомышленников.

Мой попутчик трещит весь день как старое радио на коротких волнах. И каждый раз – полное дерьмо вокруг, куда ни глянь: смерть, разруха, очень редкие выжившие, в чьих глазах уже теряется нить принадлежности к знакомому нам роду человеческому. Они смотрят на нас дикими, обезумевшими глазами, полными первобытного страха. А стоит лишь подать виду о собственном заражении, как бегут, сверкая пятками, крестятся и просят Бога о помощи. Да и нечему здесь удивляться: мало кому из зараженных везет так же, как и мне. В прочем, мы ищем именно таких.

«За выжившими инфицированными будущее человеческой расы», – говорит Эгл, которого я так ни разу и не увидел, и все, что я о нем знаю, это то, что его ненавидят все и вся (особенно Кэсси), но за ним – целая армия мятежников, и это достаточно весомый аргумент.

Автомобиль подскакивает на кочке, и я возвращаюсь в реальность.

– Долго нам еще, Джей? – спрашиваю, глядя на совершенно пустую дорогу.

– Около часа, мучачо.

Киваю и потягиваюсь на сидении. Смотрю в окно: пустошь.

Чистилище. Так этот вид из окна называет мой внутренний голос.

Карсон-сити, Хотори, Майна, Голдфилд, Вегас, Кингман, – все на нашем пути заживо погребено чумой. Страшное зрелище Армагеддона.

– Куда мы сегодня?

– Я тебе разве не говорил? – Джей усмехается.

– Нет.

– Мы едем в Бриджпорт, амиго.

У меня отвисает челюсть. Сердце колотится с запредельной скоростью. Пульс сбивается, дыхание не успевает. Я снова схожу с ума.

Что-то внутри догадывалось, знало, что рано или поздно это случится. Но я и подумать не мог, что так скоро. Мысли мечутся в агонии.

Я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Обхватываю правой рукой запястье левой и считаю пульс. Мне нужно успокоиться: шок может спровоцировать приступ. Но я не могу.

Дышу так часто, будто охотничья собака. Или жертва. Пульс лишь учащается.

– Черт, – бросаю я, глупо ударяя себя кулаком по коленке, – черт.

Джей косится на меня, но ничего не говорит. Я вижу, что он и так все понял: в глазах молчаливое сочувствие.

Мотор равномерно гудит в ушах: авто едет по ровной дороге из Лас-Вегаса. Ее проложили относительно недавно, даже не успели толком объездить. И уже не успеют.

Я утопаю в спинке сиденья и почти проваливаюсь в сон, когда внезапно раздается яростный крик Джея.

– Вот черт! Черт, черт, черт! Вот дерьмо...

Он с силой бьет по рулю и продолжает сыпать ругательствами, хватаясь за голову. Я мигом прихожу в себя, открываю глаза и смотрю на дорогу. Из-за горизонта появляется колонна боевых машин. Она приближается к нам на почти сумасшедшей скорости. Танки. Правительственные танки едут следом за ней, и у нас уже просто нет времени, чтобы скрыться из их поля зрения.

Ловушка.

– Нам не смыться, – стонет Джей и продолжает давить на газ.

Альфа все ближе.

– Приказываем остановиться. Остановитесь немедленно, – цедит механический голос. – Приказываем остановиться. Остановитесь немедленно.

Снова и снова.

Один из танков объезжает колонну и двигается к нам навстречу. Джей жмет на тормоз, и мы останавливаемся. Я вижу, как трясет моего напарника, но у самого внутри мертвое спокойствие.

– Выходите из автомобиля с поднятыми руками, – приказывает военный, и мы вынуждены подчиниться.

Десяток солдат окружает нас, двое заламывают мне за спину руки и ведут в один танк, Джея – в другой. «Кэсси», – бросает он мне тихим шепотом, когда нас разводят. Но я не верю, что девушка сможет нам помочь.

С каждым шагом страшное осознание все больше поглощает мои мысли. Одна ампула. Лишь одна ампула в левом кармане, и больше ничего.

Мы обречены.

Нас будут судить.

***

– Имя.

Капитан смотрит на меня в упор.

– Имя!

Капитан ударяет кулаком по столу. Я даже не вздрагиваю. Выдерживаю секундную паузу и спокойно отчеканиваю:

– Ник. Николас Грэм.

– Проверьте, – бросает он солдатам, – думаю, он врет. Слишком спокойный: обучали.

Капитан смотрит мне в глаза и улыбается.

«Не обучали», – мысленно отвечаю я и тоже выдаю усмешку. Ему не нравится.

Возвращается солдат и протягивает капитану бумаги. Тот читает их и улыбается еще шире, довольствуясь своими навыками психолога.

– Что же, мистер... Николас Грэм, вы обвиняетесь в антиправительственной деятельности и участии в запрещенной организации повстанцев. Сегодня я ваш следователь, прокурор, судья и присяжный заседатель. А вот адвоката у вас нет. Во всяком случае, приговор ваш зависит от той информации, которой вы с нами поделитесь.