Страница 21 из 53
— Ты сегодня в ударе или что? — шипит парень, наклонившись в мою сторону, — Твои шутки уже прилично нервируют, Фрэй!
Я только тихо смеюсь и поворачиваюсь к иллюминатору.
Алек ворчит на протяжении всей рассадки, а когда стюардесса перед нами рассказывает о мерах безопасности, Алек не отводит от нее взгляда, запоминая все, что она говорит. Он крутит головой, чтобы оценить все запасные выходы, переводит взгляд наверх, откуда должны выпасть кислородные маски, проверяет, чтобы я была пристегнута так же, как и он, и это вызывает у меня улыбку. Алек такой Алек. Пока он не проверит все запасные варианты, не уточнит все детали, он не успокоится и не расслабится. Его ответственность порой зашкаливала, но все понимали, что с этим бороться бесполезно.
— Переживаешь?
Алек зло поворачивается ко мне и его взгляд темнеет, когда он видит на моем лице застенчивую улыбку.
— Я. НЕ. Переживаю, — сухо парирует парень и отворачивается.
Но вместо того, чтобы отстать от него, я наклоняюсь ближе.
— Иззи сказала, что ты раньше никогда не летал.
Алек шумно выдыхает, многострадальчески возведя глаза к потолку.
— Это не страшно, не переживай так, Алек. Ты весь как на иголках, — я застенчиво поглаживаю его по плечу, — тебе еще даже понравится.
Алек нервно одергивает плечо, и одаривает тучного мужчину, сидящего с другой стороны от него, грозным взглядом, когда тот просит Алека подвинуться.
— Здесь некуда двигаться, — сохраняя ледяное спокойствие в голосе, отвечает Алек, но мужчина все равно с ним не согласен.
— Пододвиньте свои ноги, молодой человек.
— Может, лучше поменяемся местами? Потому что единственное место, куда я могу подвинуть свои ноги, это проход.
Я сразу напрягаюсь. Нет. Если Алек пересядет, я пересяду вслед за ним.
В итоге, пока эти двое оттачивают друг на друге вредность и сопротивление, я ищу взглядом стюардессу, и когда она проходит мимо, разруливаю конфликт за пару секунд, прося девушку пересадить мужчину или нас с Алеком на другое место, пользуясь тем, что салон самолета заполнен лишь на 75%. И как только этого вредного тучного мужчину отсаживают от нас, пересадив его в бизнес-класс, я победно хлопаю Алека по плечу.
— И не благодари.
Алек просто качает головой, и в следующую минуту самолет начинает движение. Все то время, что мы взлетали, Алек практически не дышал, глядя прямо перед собой. Понимая, что все это для него приличный стресс, я кладу свою руку поверх его, пусть и выше чем ладонь. Алек не делает попытки сбросить ее.
Самолет наконец-то выравнивается, и все спокойно вздыхают, в особенности Алек.
Он держится ровно тридцать минут, разглядывая кресло перед собой, но сонливость берет вверх, и, пользуясь тем, что одно кресло рядом с нами свободно, он расстёгивает ремень и располагается уже более удобно.
Я только улыбаюсь, когда голова заснувшего Алека падает мне на плечо. Я лишь поворачиваюсь вполоборота лицом к проходу, так, чтобы Алеку было удобней опираться на меня. И парень неосознанно кладет мне на ноги свою руку. Уже с глупой улыбкой облокачиваюсь о свое сидение так, чтобы Алек удобно лежал на моем плече.
И все то время, что мы летим, я почти не смыкаю глаз. Стараясь запомнить этот момент и прожить его на максимум.
В какой-то момент даже не удерживаюсь от того, чтобы вытянуть за спиной Алека свою затекшую руку, и получается так, что я его обнимаю.
Тихий, мирный, спящий Алек был таким милым, что моя улыбка не сходила с лица весь полет.
Черт, да я была на седьмом небе от счастья.