Целитель

Было это уже в теплый (да, и сюда дошла весна) день конца апреля. Процесс насыщения выглядел так: заходим, рассаживаемся по 10 человек за стол, во главе сержант. На столах уже стоит бачок (котелок литров на 5) с первым, хлеб, тарелки. По команде сержанта встает сидящий с края у бачка и разливает по тарелкам. Дежурные тем временем разносят второе в аналогичных бачках. Как только сержант наелся, подает команду «Закончить прием пищи». Приходится всем вставать и выходить. Поэтому многие ели очень быстро, не успевая прожевывать куски. И вот во время еды слышим за соседним столом смех, выходящий за рамки уставного. Взоры естественно устремляются туда. Олег Гусев, худой, вечно испуганный паренек, держится за горло, судорожно пытаясь вдохнуть. Смех быстро утихает после того как он падает с лавки, дело принимает серьезный оборот. К нему бросаются, начинают стучать по спине, кто-то предлагает перевернуть его за ноги. Олег еще дергается, но уже синеет. Я протискиваюсь ближе и пытаюсь рассмотреть, что случилось. Вижу глубоко в трахее сгусток, закрывающий весь проход. Да, достать его нереально, что делать? Он сейчас умрет! Разрезать трахею, пустить воздух! ЧЕМ? Взгляд цепляется за авторучку, лежащую на окне хлебореза, сразу вспоминаю рассказ преподавателя о похожем случае. Прыгаю через стол, хватаю ручку, на ходу раскручивая ее бегу назад

- Разойдись бля! Пусти его! – с размаха втыкаю острым концом, протыкая трахею. Засвистел в тонкой трубке жадно втягиваемый воздух. Уже помутневшие глаза опять распахиваются, а руки  тянутся к горлу.

- Держите его за руки! Бинты мне быстро нах! – ору удерживая ручку в горле. Бинты ждать пришлось минут 10, они появились с прибежавшим санинструктором. Плотно прибинтовываю ручку к горлу. Щель маленькая, дышать ему трудно, но зато не сдохнет. Еще через 5 минут примчалась скорая. Городок  маленький, всё рядом. Олега увозят в госпиталь, мы возвращаемся в казарму. Там меня обступают с вопросами.

- Как ты догадался? Не побоялся воткнуть, а если бы не туда попал?

- Я в медицинском учился, рассматривали похожий случай. Кроме того занимаюсь восточной медициной, обращайтесь с болячками если что – сразу делаю себе рекламу. А то больных не дождусь.

Через два часа меня вызывают в штаб. Иду в сопровождении старшины роты. В кабинете командира батальона куча народа, я даже растерялся, выискивая кто старший по званию.

- Товарищ подполковник! Рядовой Колесов по Вашему приказанию прибыл!

- Ну рассказывай – вперед вышел майор с петлицами медика. – Как догадался что делать, место нашел куда воткнуть?

- Я студент медвуза. Нам рассказывали о таком случае и что нужно делать. Ручка удачно попалась.

- Да, повезло парню, что ты рядом был. Иначе хоронили бы. Кусок мяса так глубоко застрял, мы без разреза достать не смогли. Честно говоря, не уверен, что я в такой ситуации смог бы его спасти.

- Не успевают ребята поесть, слишком торопят их – пользуюсь случаем пожаловаться. – Вот и глотают не прожевывая.

Комбату явно не понравились мои слова, на лице промелькнуло недовольство. Майор наоборот закивал головой.

- Да, непорядок. И куски такие большие режут. Чудо комбат тебя спасло, в виде этого бойца. Надо его поощрить. Отслужил бы больше - отпуск дали, а так даже не знаю. Что-то придумаем. Пока иди. Спасибо боец!

- Служу Советскому Союзу!

Результатом стало то, что есть стали спокойно, никуда не спеша. Старослужащие в ротах, под предлогом заботы о молодых, стали забирать себе большую часть мяса в порциях. – «А то не дай бог подавитесь. Жрите перловку салаги» Пришлось командованию изменить систему. Закупили разносы и переоборудовали столовую. Получилось как в столовой самообслуживания.

Учебка закончилась, нас распределили по ротам. Приурочили принятие присяги к 1 мая. Парад, потом присяга. Потом праздничный обед, какое-то разнообразие. По праздникам делают котлеты. Меня и еще 10 человек определили в 2 роту батальона охраны. Русский я и еще один, остальные дагестанцы. Деды довольно потирают руки – они перешли в другую категорию. По здешней градации до полугода – дух, потом до года – моряк, потом полгода старик и наконец дед. Почему моряк непонятно, по слухам раньше носили морскую форму пока кто-то на верху не сообразил – моряки в горах Урала плохое прикрытие. Сегодня мы герои праздника, нас не трогают. В смысле не ставят в наряды, не гоняют на плацу, деды не заставляют оказывать им услуги. Но по вопросу «услуг» мы уже между собой решили – держимся вместе, в обиду друг друга не даем. Один только Сёма (второй русский из нас) держится особняком, даги его не приняли. Вчера, наконец, пришли письма, сразу два – от родителей и от Насти. Настя сдает экзамены досрочно, будет переводится в Москву, жить там у тёти. Спрашивает, как приехать навестить меня. Интересуюсь у «стариков», как тут с посещениями. Оказывается официально нельзя, но когда приезжает кто-то настойчивый, на встречу ездят за пределы части, километров за 30. Подсказали маршрут и куда обращаться.

На следующий день утро началось с разборок. Встаем по сигналу дневального, мой сосед по койке Гаджибек, видит на стуле с одеждой вместо своей новой шапки, старую, потрепанную. А на всей одежде хлоркой на изнаночной стороне вытравлен номер военного билета хозяина. Недолго думая Гаджи пошел по рядам, проверяя шапки. И буквально  через пару человек наткнулся на свою, сняв её с головы Самсона - деда по фамилии Самсонов. Деду вместе с старой шапкой прилетел хук слева под правый глаз. Я с земляками Гаджи сразу двинулись поближе, но никто не спешил подписываться за пострадавшего. Он был не из авторитетных дедов. Более того, когда после зарядки командир роты поинтересовался происхождением синяка и ему честно рассказали, всё что он сказал – сам виноват. Неуставные взаимоотношения это когда старослужащий обижает молодого, а когда наоборот ничего страшного.