Страница 14 из 100
Грянул дружный хохот. Даже сэра Лири, не выдержав, рассмеялась, закрыв лицо руками.
Диверсионные войска, определенно, нуждались в таком искусном кадете, как пума Герда, умудрявшаяся находить неприятности там, где их по определению найти было невозможно.
***
Обед и остаток дня прошли довольно спокойно, и Джереми даже успел расслабиться. Воспоминания о сумбурном утре и очередной стычке с Миллом слегка поблекли, отработка должна была начаться только вечером и с собственным куратором – Линдом Ассером, который был причислен к кафедре историков. Способности у Ассера были пассивные: он обладал исключительной памятью, настолько точной, что помнил наизусть тексты всех прочитанных книг, газет и записок.
Джереми, думая об этом, всякий раз ужасался. Он не представлял себе, как так можно жить – помня абсолютно все. Сэр Ассер (это словосочетание, к слову, невероятно веселило всех студентов) как-то ему пояснил, что его дар поддается контролю, и при желании можно заставить себя не запоминать какую-либо ненужную информацию.
Своего куратора Джереми любил. В Академии к каждому студенту приставляли куратора, причем в совершенно случайном порядке, невзирая на способности и дары. С сэром Ассером Джереми всегда общался почти по-дружески; он почти не доставлял своему куратору неприятностей, учился хорошо и, если бы не отсутствие фамильяра, был бы идеальным студентом.
В любом случае, вечер в компании сэра Ассера никак не мог считаться наказанием, а потому Джереми пребывал в приподнятом расположении духа.
После последней лекции он успел сходить пешком до общежития и оставить в комнате вещи. На ужин в кафетерий Джереми тоже двинулся пешком.
Противная липкая слабость хоть и отступила, но все еще маячила где-то на горизонте, и рисковать Джереми не хотел. Не хватало еще грохнуться в обморок и попасть к медикам, которые непременно вновь начнут читать ему лекции на тему истощения организма.
Времени до ужина было предостаточно, поэтому Джереми выбрал самую дальнюю дорогу. Разбитые тут и там скверики в Академии были невероятно красивыми, даром что сейчас здесь училось по меньшей мере сорок обладателей «ботанических» способностей. Этим даром Джереми восхищался, хоть и считал его несколько скучноватым. Но за работой флороведов следить было приятно: под их руками растения росли и цвели буквально на глазах, и все парки и скверы Академии были результатом работы студентов и преподавателей.
Солнце почти зашло, и на сквер опустились теплые сумерки. В воздухе разливалась прохлада, начинали позванивать комары и стрекотать сверчки. Привычный студенческий гул тоже поутих, разговоры незаметно для самих говорящих снизили тональность.
Джереми наслаждался покоем до тех пор, пока из ближайшего к нему куста, отфыркиваясь, не выскочил Крис, за которым степенно вышагивала Герда. Правда, Джереми прекрасно слышал треск кустов и ругань Криса, чтобы обманываться: пума снова испугалась перемещения.
– Так и знал, что ты тут, – обрадовался Крис, заметив его.
Джереми мысленно порадовался тому, что невозможно было переместиться к конкретному человеку. Для этого подходило только конкретное место, благо, магия корректировала направление, если на выбранном месте находился кто-нибудь или что-нибудь стояло.
Правда, Крис слишком хорошо изучил его привычки, чтобы ему мешала невозможность переместиться конкретно к Джереми. Иногда Джереми казалось, что у приятеля нюх не хуже, чем у его фамильяра.
Путь до кафетерия они продолжили вместе. Крис, взбудораженный последней лекцией по истории магического мира, без конца трепал языком.
– Нисхождение рас, это же надо! – восклицал он. – Как так – взяли и исчезли?!
Джереми страдальчески закатил глаза. Программа обучения юных волшебников была составлена так, что первые девять курсов студентов обучали исключительно только магии и контролю собственных способностей. Предметы для общего развития – история, экономика и прочие подобные вещи – проходили только на последних двух курсах. Многие студенты, правда, изучали их самостоятельно, библиотек никто не отменял. А некоторые состоятельные семьи нанимали на каникулах учителей.
Учителей Джереми себе позволить не мог, но в библиотеку ходил часто и с удовольствием. Так что так поразившая приятеля тема была ему немного знакома.
– Учитывая, что другие расы пропали одновременно с возникновением барьера Годайна... – отозвался Джереми многозначительно и замолчал.
Крис уставился на него с интересом.
– Думаешь, они остались за барьером? – уточнил он. – Вот это гуманизм! Выкинуть разумные расы за барьер к чудовищам!
С этим высказыванием Джереми был в принципе согласен. Куда пропали эльфы, гномы, их родственники лепреконы и гоблины и еще Бог весть какие Первые расы, раньше населявшие мир наравне с магами, до сих пор не знал никто. Кто-то предполагал, что они не захотели обретаться рядом с людьми и покинули их мир через какой-нибудь жутко хитрый портал, перенесший их в другой мир. Кто-то полагал, что Годайн страдал ксенофобией и запихнул представителей других рас за барьер, заперев их там на верную погибель.
Думать так плохо о великом маге Джереми не хотел, но придерживался скорее второй точки зрения. Уж больно четко совпали даты исчезновения рас и установки барьера.
– Ну, мы же не знаем, какая территория прячется за барьером, – неуверенно предположил Джереми. – В те времена мир еще не был изучен так хорошо.