Дьявол не знает слова "Нет"

– Немного не так... моя мать была вампиром, а отец человеком. Я, грубо говоря, полукровка, хотя во мне все от вампира: и слабости, и сильные стороны. Совершенно ничего от человека. Поэтому в семье меня не очень любили, – объяснил Арнольд. – Ты же тоже родила оборотня от союза с оборотнем, верно? Так что, все бывает в этом мире.

Я отвернулась, будто бы оскорбилась.

– Френсис не была моей дочерью. Я забрала ее от одного Фаулиусского монстра, который держал девочку при себе, как зверушку для добычи денег и просто для эстетического удовольствия. Я сама с ней знакома буквально недолго, но я очень сильно прониклась к ней, как к собственной дочери, ведь у меня никогда не было детей. И у меня нет слов, чтобы выразить, как мне больно и тяжело от этой утраты. Хотя поначалу я считала ее немного лишним придатком… Но теперь вижу, насколько ценила ее.

– Вот как! Зачем тогда соврала нам? – поняв истину, просветлел Арнольд, скрестив руки на груди.

– Чтобы вы тщательнее оберегали ее, но, как видишь, и это не спасло ее от неминуемой гибели, – я повернулась лицом к Арнольду и яростно поглядела на него, словно тот задел меня за живое, хотя я и сама не понимала, за что так сильно озлобилась на парня в данный момент. Повисло гробовое молчание.

– Ладно... кажется, пора прервать эту минутку откровений и прибрать тут все. Надо похоронить Гольта и Френсис, как полагается, – оглядев все вокруг себя оценивающим взглядом, прервал молчание Арнольд, однако, тяжело далась ему последняя фраза. Это было слышно и понятно по интонации, которая фактически сорвалась на повышенный хрип. Он пытался больше не выдавать ту слабость, которую позволил себе перед домом. Я старалась подражать ему в этом, хотя в душе моей давно бурела огромная дыра, которая не хотела затягиваться. Все окончательно осознав, и поняв, что девчонка меня не обманула касательно беременности, я решилась сказать ему. Арнольд уже направился к выходу из гостиной, как вдруг я окликнула его.

– Арнольд, я хотела... – только начала я, как вдруг в окно влетел черный ворон. Он грациозно облетел все помещение и уселся на поломанный кофейный столик, к его лапе был прицеплен конверт. Я тут же подошла к птице, поняв, что это Орден Венрика дает о себе знать. Я отцепила конверт и выпустила птицу обратно на улицу. Она вспорхнула и улетела ввысь.

– Что там? – с интересом оглядев конверт в моих руках, спросил Арнольд, остановившись на пороге между прихожей и гостиной.

– Это из братства, – читая послание, ответила я, не поднимая глаз на будущего отца. – Тут говорится, что у них случилась беда.

– Что? Янкис сломал ноготь? Или потерял свою драгоценную шевелюру и часть молодой красоты? – саркастически прыснул Арнольд, облокотившись о дверной косяк и сложив руки на груди.

– Это было бы все очень смешно, если бы не было столь печально... – осекающе глянула я на шутника. – У Янкиса дочь от вируса уже вторую неделю умирает. Она молчала все это время. Они не решаются дать ей кровь Высшего вампира, так как до них дошел слух, что она теперь обращает больных в упырей, мол, формула эволюционировала. Они ждут подтверждения или опровержения данной информации от меня лично, чтобы решить, что делать с ней дальше, и как ее лечить. Мне нужно явиться в братство сегодня вечером, – еще раз пробегая глазами по письму, кратко рассказала я его содержание Арнольду. Его взгляд тут же стал серьезным и слегка виноватым. Я знала, что парень недолюбливал братство и тем более уж весь Орден Венрика, который был распространен по большей части Европы.

– Ты поедешь? – спросил он и закашлял. Я жалостливо и умоляюще посмотрела на того. Я не могла видеть Арнольда в таком состоянии «одной ногой в могиле». Затем приступ закончился, и вампир пришел в себя.

– Да, а что мне еще делать? Надо помогать миру наших собратьев. Тем более ничем хорошим не закончится то, что братство погибнет от рук паразитирующего вируса, – развела я ладони в стороны. Письмо убрала в карман своего короткого черного пальто.

– Вечером? – переспросил Арнольд. – Я отправляюсь с тобой.

– Нет! Исключено! – воспротивилась я. Только хотел парень начать возражать и спорить, но я не дала ему и слова сказать.

– Не надо... тебе нужно лежать, отдыхать и экономить силы. Помоги мне лучше прибрать весь этот бардак, похоронить Гольта и... Френсис, а потом отправляйся в спальню и никого не пускай в дом. На границе коттеджа все еще стоят защитные арканы – они никого со злыми намерениями к тебе не подпустят. И сам не выходи, умоляю! На улице сейчас слишком небезопасно. Румыния находится под угрозой, так как это самый эпицентр вируса. Здесь самое большое скопление нечисти и нежити, а потому скоро здесь будет настоящий Апокалипсис из мутантов. Людям тоже доверять не стоит.

Арнольд понимающе посмотрел на меня, хоть и недовольно, но продолжать спор не стал, а лишь развернулся и потопал на второй этаж за швабрами и тряпками, я же облегченно вздохнула, схватившись нервно за разгоряченный лоб. Ну и влип же весь Потусторонний Мир в очередную каверзную историю, любезно устроенную Адом. Что делать – неясно.

К вечеру мы все же сумели расправиться с тем, что натворил здесь Гольт, став мутантом. Тела мы хоронили уже ближе к шести часам вечера. Это было тяжело и очень угнетающе. Ощущение было такое, что каждый из нас двоих хоронит частицу себя. Арнольду же вообще стало плохо, потому что я четко видела, как он понимает все это. Он был уверен, что следующим хоронить буду его я. Мне было неприятно видеть такие его образные мысли, но я ничего не могла сейчас с этим поделать. Окончив процедуру, мы молча посидели с ним на прибранной кухне – хотя местами виднелись еще кое-какие поломки – и распили на двоих небольшую бутылку коньяка. Надо было помянуть покойных. Я в очередной раз расплакалась, но молодой вампир смог утешить меня, усадив к себе на колени и обняв. Ему было нелегче от всей этой кошмарной ситуации, которая с каждым днем становилась только хуже и безнадежнее. Перед моим уходом Арнольд выдал еще один тяжелый и сильный приступ. Его бросило в лихорадку. Я уложила его в постель, попыталась унять жар, но ему становилось не лучше. Уходила я опять же с тяжелым сердцем, как и всегда с появлением Френсис в моей жизни. Всю дорогу до замка я думала о ней, вспоминала, какую же несправедливую и ужасную жизнь прожила та. Я винила себя, что не уследила за ней, не смогла предугадать, что станет, что случится неумолимая катастрофа.