Страница 2 из 115
- Уже иду, мам! – сказал он, на бегу вскочив в тапки и что-то поправив в часах, так что механизм снова заработал, открыл люк, ведущий на чердак и, спускаясь, бросил взгляд на плакат, висевший на противоположенной витражу, стенке.
На нём был изображён стоящий на самом краю утёса огромный замок с множеством башен, высоченной стеной, множеством монументов и несколькими невообразимо гигантскими чугунными воротами. А ниже было написано: «до начала учебного года три дня». Интересное в этом плакате было то, что он казался объёмным, и у смотрящего на него, и неважно волшебника или нет, появлялось ощущение будто бы это окно, а замок стоит тут – прямо за ним.
Максимилиан спустился по старой скрипящей лестнице и, пройдя через узкий коридор к тому же увешенный портретами и заставленный цветами, зашёл в ванную комнату. Пока он умывался, на кухне и в столовой бурлила жизнь. И хотя помещения были ну очень уж большие, многим всё равно было тесно. Съехавшиеся отовсюду родственники толпились, не находя себе места. Два мальчика, приходившиеся Максу старшими братьями, тренировались в метании молний, в этом году они идут на третий курс и четвёртый год обучения. Один из них поднял руку, облачённую в чёрную кожаную перчатку со странными зелёными символами на ладони близко к запястью, и взмахнул ей, вырисовывая в воздухе восьмёрку. Между пальцами заметались синие искры, он резко взмахнул рукой в сторону старшего брата, и из перчатки вырвалась неумолимо летящая прямо в цель резвая молния.
Кирилл, а именно так звали цель молнии – самого старшего мальчика в семье, проявил ещё большую искусность в укрощении этой смертоносной магии. Он стремительно сжал руку, тоже облачённую в перчатку, но с оранжевыми символами, взмахнул ей, и резко повернувшись вокруг себя, разжал ладонь, указывая новую цель. Молния уже почти достигшая цели стремительно развернулась на все сто восемьдесят градусов и полетела прямо в сотворившего её волшебника. Казалось, что она вот-вот поджарит новую мишень, как вдруг перед самым носом Миши, той самой мишени, она расплылась в сизый туман и будто поглотилась каким-то невидимым пылесосом в пустоту.
- Хватит, хватит! Кухня – это не место для игр, ещё кого заденете. Если вам так хочется, то идите вон в огород, там места много, там и тренируйтесь. Ах, да ну и раз вы туда пойдёте, то займитесь, в конце концов, делом: принесите свежих помидоров, - приказала Миссис Мольти, держа одной рукой уйму посуды, а другой, на которой сиял большой изумрудный перстень, как раз рассеивая молнию. – Ой, и вот ещё, раз идёте за помидорами, то проберите на грядках траву, а то скоро она забьет весь огород. А на обратном пути нарвите яблок, я сегодня приготовлю прекрасный яблочный штрудель, дядя Льюис его очень любит. Хотя нет, лучше …
- Хорошо, мам. - Эхом откликнулись оба, стараясь быстрее её прервать, и с недовольными лицами ушли с кухни.
Миссис Мольти раскрыла маленький шкаф, сложила в него посуду и, повернувшись чтобы что-то сделать, заметила Макса.
- Ах, солнышко! Как спалось? – мгновенно затараторила она. – Ты не нервничаешь, хотя, что там, если уж даже я вся разнервничалась! Но ты не волнуйся, я думаю, что ты будешь учиться также хорошо, как и твоя сестра. Ах…
Макс съёжился, каждый раз, как Роуз Мольти упоминала свою дочь Элизабет, начиналась целая тирада о том как было бы хорошо, если бы все пошли по её стопам.
-А мне казалось, - продолжила она. - Что ещё вчера она вот также как ты сидела за этим столом и мечтала о том, как пройдет её самый первый день в школе. А сейчас... Нет, ты только представь, она окончила школу, моя Элизабет уже такая взрослая, такая самостоятельная! Вы – мои солнышки, я горжусь вами.
Из её покрасневших глаз навернулись слёзы.
- Ну, мама, я же просил не называть меня этим словом. Ну, сколько можно? – Буркнул Макс.
- Всё, всё, прости, садись, сейчас я подам завтрак.
Он прошёл в большую, украшенную семейными фотографиями и портретами столовую. Устилавший пол, белоснежный ковер с необычайно высоким ворсом был сегодня особо чистым, мысленно отметил он, усаживаясь за битком набитый едой стол. Из центра светло-кремовой скатерти расстеленной на большом дубовом столе с резными ножками смотрел любопытный оленёнок. Он явно пытался вылезти из овального, обвитого серебристым сложным цветочным узором, «окошка» скатерти, чтобы заглянуть в каждую тарелку, и видимо снять пробу каждого блюда. Эту зачарованную скатерть мистер Мольти подарил супруге зимой по случаю какой-то очень важной даты, которую, мало интересующийся семейными праздниками, Макс не помнил или вовсе не знал. Несмотря на то, что всяческой еды было действительно много, мать запретила даже смотреть на неё, сказав: «Это всё к праздничному ужину!».
С кухни раздавалось шипение, треск и бульканье. Миссис Мольти на скорую руку готовила что-то: она очень быстро обжарила на свином жире картофель, залила его яйцами и плотно посыпала зеленью. Странно, но это не пойми что, она называла запеканкой. Именно её она сейчас быстро соорудила и подала Максу со словами: «Давай не спи! Письмо могут прислать и раньше обычного! Всякое же бывает».