Хроники Арнадора. Чёрная чаша

- Но разве нет способов снять эту печать? – Лёша чувствовал себя очень подавленно теперь, когда понял, что всё случилось по его вине, что из-за него и его дурацкой судьбы Максу, Мишель и Никите пришлось рисковать жизнями.

- Есть, но я уверен, что Горских он не известен, скорее всего, о нём знают лишь единицы и далеко не факт, что среди них есть Марргорат.

- Но вы знаете?

- Да, знаю. Это очень опасная магия и для неё нужна кровь того, кто наложил печать.

- Моя кровь? – Ужаснулся Лёша, представив, как теперь будет бегать от врачей, боясь, что они слуги Марргората.

- Не бойся, во-первых, как я сказал твои недруги не знают об этой магии, а во-вторых, и ты нам это всем доказал, ты не из тех, кого так легко одолеть.

- Профессор, когда я запечатал чашу, Марргорат исчез, почему же вы говорите о нём, как о живом? – Обеспокоился Лёша.

- В этом мире не всё так просто, Лёша. Как тебе стало известно от Анны Горских, я, твои родители и ещё четырнадцать волшебников применили очень древнее и сильное заклинание, но оно не уничтожило Марргората по-настоящему. Я думаю, что он не просто так предстал перед вами в обличии тени – чаша питала его, как бы далеко он от неё не находился. Она давала ему силы быть подобным тем существам, которых он использовал много лет назад. Не зря он надеялся, что она же и вернёт ему настоящую жизнь. Мисс Томпсон сказала мне, что в разговоре с тобой он назвал себя не умершим, но и не живым. Это очень точное определение. Запечатав чашу, ты лишь лишил его возможности быть тенью, но ты не уничтожил его. Дух Марргорат замер между миром живых и мёртвых, а такие души обычно не изгоняются запечатыванием источников своего материального бытия.

- Это значит, что распечатав чашу, он сможет вернуться? – Попытался сохранить невозмутимость в голосе Лёша.

- Боюсь, что я и сам не знаю ответа. – Честно признался Октавиус.

Лёша шмыгнул носом.

- Всё равно я во всём виноват.

Тронутый профессор даже растерялся на несколько секунд, а потом обнял Лёшу и тихо произнёс.

- Запомни, мой мальчик, и хорошие люди делают плохие вещи, а хорошими их делает умение всё исправлять.

Октавиус встал и обошёл свой стул, облокотившись на спинку.

- Я думаю, что скоро ты сможешь выйти отсюда, возможно даже сегодня. Об этом надо будет побеседовать с нашим многоуважаемым Фёдором Карловичем, может он согласиться смягчить для тебя режим? – Профессор подмигнул. – Мне уже пора, надо написать кучу писем и отчётов в министерства и Магистрат, там все сейчас как заведённые. Магистр требует, чтобы я приехал сегодня же, наверное, он волнуется за тебя.

- Или за чашу? – Усмехнулся Лёша и заметил, что директор тоже улыбнулся.

- У тебя ко мне ещё есть вопросы, у меня к тебе их миллион, но я не хочу докучать тебе, да и я узнал всё, что считал нужным.

- У меня к вам тоже миллион вопросов. – Честно признался Лёша. – Но я задам лишь один. Почему именно я? Почему именно мне выпала такая судьба?

- Никто не знает, как распределяются судьбы, Алёша. Видимо так было суждено, ты и Марргорат должны были столкнуться. Как известно видения – лишь зеркало будущего и его можно изменить, наши решения и действия – тоже наша судьба. Ты не изменил свою, заглянув в будущее, и сделал, что сделал. Теперь твоя судьба и судьба Марргората связаны. Я не знаю, что из этого выйдет, но будем ждать.

- Сэр, ещё один крохотный вопросик, можно?

Директор снисходительно кивнул.

- А в школе кто-нибудь знает о случившемся? – Лёша представил какая поднялась шумиха, когда все узнали о Чёрной чаше.

- Да, вы вчетвером стали настоящими школьными героями. Но вся думают, что речь идёт о сражении за какой-нибудь простенький волшебный амулет между вами и Анной Горских с шайкой разбойников. Будь добр, подыграй этой истории. Я думаю, не стоит пугать всех историями о Марргорате и чаше. Хорошо?

- Хорошо, я обещаю. – Поклялся в ответ Алёша.

***

Фёдор Карлович Кубъяс явился через миг, после того, как мальчик попрощался с профессором Октавиусом. И, похоже, столкнувшись с ним в коридоре, тут же выписал Лёшу.

- Иди и празднуй вместе со всеми! – Приказал он. – Но, конечно, было бы не плохо, если ты придёшь после сюда и продолжишь свой постельный режим!

Лёша быстро оделся, выбежал в коридор, вдруг Кубъяс передумает, и двинулся в трапезную. А на встречу ему… Эрик.

- Привет! – Пророкотал он и, схватив Лёшу, подкинул в воздух. – Ну, как ты? Подумай только, смело один на один с… ну да ты понял. Герой!

Вышедший в это момент из коридора Кубъяс заверещал, назвав подбрасывание наплевательским отношением к детскому здоровью и попыткой убийства. Но мальчик и уиз-тролль, как показалось Лёше, совсем к концу года ставший человеком, быстренько убежали прочь от главы врачебных палат. Тот как раз собирался схватиться за перо, чтобы написать жалобу и за термометр, чтобы убедится, что от страху полёта у пациента не поднялась температура.

Как только Алёша зашёл в трапезную, поднялся такой шум и гам, все подскакивали с мест. Ему аплодировали, старшеклассники подбегали и выстраивались в очереди, чтобы пожать ему руку… нет, обе руки. Одна девочка, второклассница из Снододора, краснея, попросила у него автограф, будто бы для младшей сестры. Лёша был удивлён и очарован таким вниманием, он никак не думал, что говоря, будто вся школа знает об их приключении, Октавиус действительно имел ввиду всех до единого.

Здесь же расталкивая толпу при помощи своих прихвостней и подпевал к Лёше подошёл Генри Итлпафф. Он пожал Лёше руку, хотя некоторые из его свиты, судя по лицам, этого не одобрили.