Страница 21 из 75
Кэлум шел по коридору и случайно бросил взгляд в сторону двора, что был виден, как на ладони, из целой вереницы оконных рам, высоких и округлых, как лоджии особняков, и увидел ее. И она заняла все мысли властно и мгновенно, как образ, как наваждение.
Парень не был готов противостоять. Он просто подошел к окну, не думая и не решая, не контролируя себя.
Диквей видел, как она стояла у клумбы, скрестив руки на груди, выражая всей своей позой беспокойное ожидание, смешанное с недовольством. Ее волосы нежно-розового оттенка казались очень легкими, а чистая кожа не была обезображена косметикой. Она была такой настоящей среди этих ненастоящих людей, что захватывало дыхание.
Еще ничто в его жизни не было таким… интересным, таким необходимым его сознанию, как эта девушка. Нет, как эта девчонка, потому что она не была ни взрослой, ни сколько-нибудь похожей на тот идеал, который рисуют богатые люди себе и своим детям. Она не была похожа даже на идолов поп-культуры, о которой Кэлум ничего не знал, он только понимал, что не найдет вторую такую ни в библиотеке, ни в караоке баре, ни в клубе, ни в классе. Не встретит на улице, не столкнется в магазине, не увидит по телевизору, даже если бы он смотрел его.
Он чувствовал себя картонным, собранным из искусственных материалов, когда она, далекая и малопонятная, дышала теплом, была самой жизнью, отчего-то очень светлая, яркая и нежная.
Кэлум, еще вчера не знал ее имени, в каком она классе, что она любит и зачем ударила его. Он находил ее в толпе, смотрел на нее, думал о ней, будто говоря себе и ей: у нас достаточно времени. Я еще скажу тебе все, спрошу тебя обо всем, я заставлю тебя быть моей.
Желание обладать было сильным, вторым сильным, с самого раннего детства. Когда-то давно, будучи совсем маленьким, Диквей, равнодушный и пассивный, учил иностранный, мало нужный ему тогда. Эта было прихотью матери, женщины, которую Кэлум-младший никогда не любил, подчиняясь, очевидно некой наследственной «нелюбви», ведь и отец не любил его мать. Почти всегда, обращаясь к нему, она не называла его по имени, а просто, каким -то неодушевленным словом, - Ребенок.
К ним пришла молодая женщина, с европейскими чертами лица и теплыми карими глазами. Она не имела детей, хотя любила их больше жизни, и на краткий момент сам Диквей был согрет ее любовью. Он сам не заметил, как привязался к ней, стал с ней ласковым и даже добрым. Из-за нее он полюбил животных, как и все дети его возраста, стал улыбаться и смеяться, только потому, что она очень хотела отогнать мрачную серьезность такого одинокого и замкнутого ребенка.
Диквей уже не помнил ее имени, не помнил, почему его отец рассчитал ее, но эта женщина оставила в нем тоску. Он сильнее всего на свете хотел вернуть ее, хотел, чтобы она принадлежала только ему, разговаривала только с ним, заставляла улыбаться только его. Она была настолько иной, настолько не его семьей, которую мальчик скрыто ненавидел, что ему вконец разонравилось все остальное, что окружало его— игрушки, книги, люди.
Годы стерли этот случай из его памяти, но равнодушие так прочно поселилось в самом его характере, что он уже не помнил своей перемены и ее причины.
Эта розоволосая девушка напомнила ему о том желании обладать. И теперь, когда он стал старше и сильнее, когда его воля возросла, он решил, что не отступит ни перед чем. В его жизни, в его окружении появился смысл.
Крис стоял за спиной друга. Честно говоря, он успел устать от этой картины, для него – стратега, прагматика, не раздираемого противоречиями, интерес Диквея к розоволосой являлся непростительным фактом идиотизма.
— Кэлум, это не моё дело, но со своими деньгами ты можешь найти себе развлечение поприличней, — хмыкнул Крис.
Диквей внезапно оказался сбит с последних мыслей о девушке. Метнул острый взгляд на друга и его губы еле заметно искривились. Если бы Крис не знал Кэлума достаточно долгое время, он и не заметил бы столь незначительного изменения в его мимике.
— Ты прав… Это не твоё дело, — огрызнулся он,
на что стратег едко и снисходительно улыбнулся, и направился к лестнице.
«И что ты в ней нашёл?» — парень в очках пытался понять, что же привлекло господина в этом монстре с розовыми волосами. Но мог точно понять, что раз уж Диквей не желает избавляться от неё, то нужно взять девчонку под контроль или хотя бы обезвредить. В конце концов, Крис знал много способов влиять на людей.
*********************
Стелла уже полчаса мило беседовала с матерью Диквея, когда ее собственная мать, да и отец в придачу, осаждали Кэлума-старшего, разбирая на винтики какие-то политические элиты. И в итоге парню почти удалось сбежать с ужина и самого «дружеского» вечера, как его предала дурацкая привычка не выключать звук у телефона. Марвелу за каким-то чертом понадобилось позвонить другу, и в итоге властный голос отца потребовал, чтобы непутевый отпрыск, уныло подпирающий стену, подошел ближе.
Тот с раздражением сжал зубы, но гнев свой сдержал. Почему-то всякая светская приличность невероятно раздражала парня, хотя он сам не мог объяснить, почему ему хочется вести себя вызывающе.
Пришлось познакомиться. Пришлось сесть на софу рядом с девушкой, которая так подчеркнуто любезна с ним, что аж сводит скулы. Пришлось отвечать на праздные вопросы, мол, куда торопишься и чем занимаешься. Многозначительный взгляд отца лишний раз напоминал, какие страшные муки уготованы тому, кто в ближайшие пять минут покинет гостиную.