Страница 19 из 75
Но боль и обида не уходили, они, кажется, разрастались, и холодная Клер уже боялась услышать «уходи», когда человек захочет хотя бы так защититься от нее.
Она быстро пересекла расстояние между ними, разрушила все преграды, игнорируя все личные пространства. Как-то само собой получилось обнять его, опустившись на одно колено, сжимая руками грудную клетку, не давая пошевелиться. С минуту, вдыхая запах мыла и кондиционера от его толстовки, Клер сосредоточенно замерла. Она чувствовала мелкую дрожь и тепло.
Но ее, вдруг, совсем неожиданно обняли в ответ, крепко сжимая плечи, пережимая пряди волос, так что отдельные волоски рвались с корнем, натягиваясь, будто леска. Легкая, неприятная боль, но терпимая в такой ситуации.
Теперь парень действительно казался больше, крупнее, она могла сравнить себя и его, и он, казалось, одним движением сможет смять ее грудную клетку, хотя это было всего лишь иллюзией. Он рос, он мог со временем обрасти мышцами, как панцирем, он мог дать ей защиту сам, но теперь больше нуждался в ее защите.
Они дышали вместе, синхронно поднимались грудные клетки, задевая друг друга, сталкиваясь, что было странно, но почему-то приятно. Так две жизни, разные, со своим дыханием и своим теплом, вынуждены тесно соприкасаться друг с другом, чувствовать друг друга, будто проверяя, как близко они могут быть.
Клер становилось жарко. Она зачем-то провела ладонью по спине парня, думая, куда ей деть руки, которые стали потихоньку затекать. Он же, замерев от прикосновения, шумно вздохнул, почти испуганно, обжигая ей шею и ухо своим дыханием, и как будто с облегчением еще сильнее сжал плечи девушки.
Но чем больше проходило времени, тем сильнее терялась Клер. Ей казалось неловким это объятие, и то, что было первым порывом души, выходом из ситуации, теперь смотрелось откровенной позой из дешевых мелодрам. Чтобы как-то прекратить все эти нежности, она лихорадочно перебрала в голове все то немногое, что успел ей рассказать парень.
— Если ты на меня не в обиде, может, покажешь, чем мы сможем заняться сегодня, раз уж пропустили уроки?
Сидней от удивления немного отодвинулся от нее, и, держа за плечи, пытался мучительно понять, что она имеет в виду. Клер, все еще слишком близко к нему, но улыбается с недоумением, выжидающе и чуть-чуть вежливо. Если бы он осмелился, то смог бы, чуть-чуть поддаться вперед и поцеловать кончик носа девушки.
— Я могу показать тебе мотоцикл, — тихо сказал он, задумавшись, — Я собрал его сам.
—Так пойдем! — Клер встала, освободившись от рук Сиднея.
— Это в двух кварталах отсюда, недалеко, — пробормотал он. Ему показалось, что в чем-то его обманули, но в чем – он не знал.
****************
— Он избивал моего друга! — кричала я в кабинете зама по учебной части, пытаясь доказать свою правоту,— по вашему, я должна была просто стоять и смотреть?
— И поэтому ты решила, что должна лезть в драку, ставить под удар репутацию академии, да еще и на фестивале? А потом ходить полуживая на тренировки? Вы забываетесь, милая леди, академия, это вам не ринг, где можно безнаказанно меряться силами, — мужчина преклонного возраста, обтер мятым носовым платком толстые губы, торчащие словно два вареника на лице.
— Но это было необходимо.., как вы...
— Хватит! На сколько я знаю, это все происходит с вами не в первый раз! Посмотрите на эти бланки. Первый год — одни выговоры.. , второй год — успеваемость ниже среднего балла. Мне знаете ли, хватает разборок между парнями, которым и вовсе головы посносило! Не видите, что происходит? Дисциплина все труднее поддается методам сдерживания. Все, все! Идите, Лайтинг, не тратьте мое драгоценное время в пустую! Стипендии в этом полугодии вы лишаетесь, и смотрите, что бы подобного с вами больше не приключилось, иначе мне придется прибегнуть к крайним мерам!
— Это все, потому что он сыночек богатенького папочки, ведь так? Этого Кэлума, вы тоже наказали за драку или его не постигла сия кара небесная? — упоминание о лишении меня единственных средств к существованию, заставило быть более решительной и глупой. — Ах, да, на кой черт ему эта стипендия, он же не питается в школьной столовой.. эти деньги он бросает нищим под ноги, что бы не звенели попусту в кармане..
— Послушайте! — Мужчина рывком поднялся со своего места и угрожающе завис над столом, уставившись озлобленным взглядом маленьких, непонятного цвета глаз, на меня. — Сейчас вы переходите некоторые границы дозволенного, милая моя. Не намерен выслушивать красноречивые комментарии от вас, поскольку не вижу в вашем присутствии, ни здесь — в моем кабинете, ни в этой академии, большой необходимости. Можете писать заявление об уходе и валить ко всем чертям! — Напоследок рявкнул он, вынуждая меня отступить. Стоило подумать о младшей сестре.
Шагаю по коридору, уйдя в себя и не замечая ничего вокруг. Чертов Кэлум! Почему, как только Стелла упомянула о нем, он как футбольный мяч после верного пасса, вечно оказывается у моих ног?! Всевышний, за столько лет учебы в академии наши пути ни разу не пересеклись, так что за напасть такая?!
Еще имел наглость меня поцеловать, задавить своим влиянием, унизить! Его действия выглядели выбором, равно как если бы он выбирал себе новые часы или новые ботинки. К вещам добавляют бирки, гербы или просто изнашивают их по ноге или руке, а девушек без спроса целуют, говоря, мол «ты моя». Но я была тем редким видом девушек, которые борется с подобными завоеваниями. Внутренне, без всякого объяснения самой себе, я знала, что брать людей, как вещи, распоряжаться ими – нельзя и преступно. Я слишком уважала чужую свободу, а уж свою и подавно, поэтому Кэлум был заранее обречен встречать неутомимый отпор, непримиримую борьбу.