Страница 18 из 75
Особенно бледный подросток, по-странному худой и какой-то заторможенный – вот что явилось после душа, грустно капая водой с мокрых волос. Клер, замерла, пораженная внезапной жалостью. Куда делась вся энергия, вся бодрость за эти десять-пятнадцать минут?
— У тебя что-то болит? — нашлась девушка, понимая, что обрушивать гнев на такое существо как минимум немилосердно.
Сидней обреченно помотал головой, так что брызги полетели во все стороны, а особенно тяжелые капли заползли за шиворот его толстовки, прочерчивая темные дорожки.
— Ты какой-то убитый, — нахмурившись, добавила Клер.
В ответ он рухнул на ближайший стул. Девушка не знала, то ли кинуться за нашатырем, то ли просто засмеяться в голос. Не мог же он пробежать несколько километров, чтобы заработать такую усталость?
— Ты когда в последний раз ел? Это же было вчера? — еще раз попыталась она.
Теплый свет заливал маленькую кухню, лез в глаза, танцевал бликами, отражаясь от металла ручек и кастрюль. Гостья стояла, подперев бока, над поникшим, будто одуванчик, Сиднеем.. Длинные голые ноги ее, с босыми стопами и голубым цветом лака на ногтях, привлекали внимание парня, уводя мысли в неведомые дали.
— Я не… я все еще не верю, что это происходит, — наконец выдавил из себя он, стараясь не смотреть на гостью.
— Я же предупреждала, — хмыкнув, ответила Клер..
В холодильнике почти ничего не было, поэтому парочка обошлась бутербродами и крепким кофе. На все вялые попытки помочь при готовке этой нехитрой еды, девушка угрожающе советовала сидеть и не дергаться. Когда в Сиднея запихнули около половины порции, Клер бросила на него еще один испытывающий взгляд.
— Я заметила, что ты даже не пытался защищаться. Разве ты не можешь драться? Тебя устраивает, когда тебя бьют?
Парень покачал головой, не прекращая жевать. Ничего. Никаких эмоций. Рипер сейчас походил на упрямых детей, которые скрываются в своем внутреннем мире, становясь до ужаса отрешенными. Их можно ударить, можно встряхнуть, орать на них, но они все равно остаются безучастными.
—Ты не выглядишь совершенно беззащитным и совершенным слабаком. Ты просто не хочешь кого-то бить? Но драться придется, иначе они когда-нибудь убьют тебя. Ты хочешь смерти? Ты настолько глуп, что тебя это не пугает?
Сидней отвернулся, так что было видно, что он избегает вопроса. Но Клер все равно говорила, игнорируя то, что ее слова могут больно задевать парня:
— Где твои родители? — вдруг спросила девушка присев на табурет и подперев рукой подбородок..
Сид молчал где-то с минуту, но Клер была терпелива. Она хотела ответа, и постепенно, словно просыпаясь ото сна, Рипер заговорил:
— Моих родителей нет. Но есть, кажется, дядя. По его распоряжению я здесь. Не видел никогда его, честно говоря, — пока Сидней говорил, он старался смотреть в окно, на полки, пол, а только потом смог поднять глаза, чтобы встретиться взглядом с девушкой, — Ни писем, ни звонков… Только сотрудник… опеки сказал, что он есть. Я не знаю, правда ли это. Но ведь за меня кто-то платит.
— То есть, ты совсем один? — уточнила, без всякой жалости, девушка.
— Да, — немного подумав, согласился он.
— Тогда расскажи мне, чем ты занимаешься, что делаешь, чем живешь? — почти выпалила Клер, не сводя внимательного, испытывающего взгляда с собеседника.
Сидней впервые видел кого-то, кто хотел его выслушать. Не как Дани. Даниэль сама говорила, много, долго, постоянно ссыпала шутками и вела его, а эта девушка молчала, напряженно вглядываясь в него, будто пытаясь угадать, лжет он или говорит правду. Парень чувствовал себя, как на экзамене с одной стороны, с другой он испытывал благодарное чувство, когда впервые, за множество лет вынужденного молчания, страха оказаться неуместным, его слушали, не пытаясь остановить.
Путано, кое-как, он вспомнил что-то из детства, которое больше походило на куски радужной, но изжеванной пленки. Потом яркие дни их с Даниэль дружбы, когда было тяжело, но весело. И вдруг замолк. Он понял, что ему почти нечего сказать.
— А где ты учился в младших классах?
Сидней не помнил, но вдруг ослепительная белизна комнаты и запах въедливых лекарств проникли в его воспоминание, откуда – неизвестно. Но большего Рипер не мог вспомнить.
Клер начинала сердиться. Ей казалось неправдоподобным, что человек не помнит столько ключевых вещей:
— Ты ничего не знаешь, что тебя ни спроси. Тебя так крепко по голове приложили?
Сидней покачал головой. Нет, он не помнил этого еще до драк. Просто ему не нужно было вспоминать, поэтому он и не заметил… как прошлого в его жизни не стало.
Девушка заметила растерянность человека, который пытается ухватиться хоть за что-нибудь, вытянув хоть чуть-чуть информации. Она увидела, как парень, сидящий перед ней, находит пустоту. Его синие глаза слишком ничего не выражали.
— Хорошо, забудь, — потребовала она, поднимаясь со стула, на который присела, приготовившись слушать длинную историю жизни,— эй, ты слышишь меня?
Но Сидней слишком ушел в себя. Застывшее выражение растерянности, холодные глаза, сжатые губы и едва ощутимое дыхание, как будто бы он впал в транс. Клер схватила его за плечо и потрясла, но он не очнулся. Тогда, почти не зная, что делает, она раздраженно ударила его по щеке, с размаху, так что ладонь охватил пульсирующий жар. Голова Сиднея дернулась, он захлопал глазами, а его дрожащая ладонь пыталась найти щеку, на которой ярко отпечаталась пятерня. Мелкими кристаллами заблестели слезы, застывшие в глазах, но так и не скатившиеся вниз.