Страница 10 из 75
Никто не мог тягаться с Сиднеем. Никто бы не смог понять, почему это выступление было лучшим. Его движения опережали настроение мелодии, он танцевал с такой страстью, с таким вдохновенным порывом, будто бы это его последний шанс, последняя возможность вдохнуть атмосферу непереносимого восторга и совершенства, которые окружали его. Ему не хотелось ни замедляться, ни уменьшать свой напор: он не просто демонстрировал, что умеет, он вкладывал все, что имел в своей душе, что долго хранил для себя. И эта волна силы и непоколебимого покоя захлестывала, увлекала нечеловеческой грацией и легкостью. Он делал «джамп», и время замедлялось, позволяя ему замереть в переплетении лучей, почувствовать содрогание зала, прорваться сквозь завесу непонимания и равнодушия. Сидней застывает на секунду, чувствуя, как дрожит воздух. И знает, почему ему некуда деться, почему ему не сбежать — Клер Холт смотрит на него, и ее выражение лица красноречивее любых слов. На короткий миг он понял, что может влиять на нее, может дотянуться до чужой души, заставив ее отозваться. "Снежная королева", Клер, смотрела на парня и щемящее чувство восторга переворачивало ей душу. Она не могла оторваться, не могла удержать кипучих эмоций, которые принимали форму холодного жара, до легких слез, до болезненного сосредоточения. Никогда прежде ей не удавалось испытывать такое всепоглощающее чувство, и его вызывал человек, которого она считала жалким!Именно это превращение, из скучного и медлительного фрика в нечто невероятно яркое, живое и совершенное, особенно озадачило ее. Она уже не считала это диссонансом. И не могла воспринимать одну часть вне другой.Музыка оборвалась, оставив после себя кусочек эха. Снова включили лампы, и волшебство мгновения развеял банальный свет прожектора. Выступление закончилось, сменились участники, а Клер не могла прийти в себя. В голове было поразительно пусто и легко, как будто ничего важного, существенного не было ни вчера, ни год назад, ни десять, и уж точно не будет через минуту или две. Лим уже прилично нагрузился, когда на горизонте появилась хорошенькая блондинка, вся в розовом, лиричная до беспамятства. Она так ловко маневрировала в толпе, будто шла по островкам в бушующем море. Тонкие руки с массивными серебряными браслетами были нежны и прелестны, и парень был окончательно сражен.— Была ни была, — пробормотал он и принялся догонять стройную платиновую блондинку.Красавица долго отказывалась от такой «чести», запустила даже пару колкостей в адрес настойчивого поклонника, предупредила, что не одинока, но Лим не верил, что кто-то может соперничать с ним.Все возможно бы и кончилось обычным злословием между неприступной красавицей и пьяным надоедой, но девушкой оказалась Клер, а Сидней, разгоряченный танцем, выйдя из-за кулис увидел то, чего не должен был.Относительно мирный фестиваль стал ареной для очередной потасовки. В этот раз, Рипер дошел до крайней ярости. Ревность, что копилась в нем на протяжении нескольких месяцев, в которых около Клер, его желанной Клер, крутились разные парни, вырвалась наружу, душевным хуком противнику в подбородок. Изрядно подвыпивший, плохо контролирующий свои движения Лим, почти сразу вырубился от таких аргументов.Но драка не закончилась. На выручку пришел Диквей.Несколькими минутами ранее, на этом самом фестивале, Кэлум мрачно рассматривал царапины на блестящей, как зеркало, поверхности кофейного столика. Прямо напротив него сидели и тихо млели две девицы примерно одного с ним возраста. Они уже минут десять строили привлекательному старшекласснику глазки, но тот, увлеченный своими мыслями, не замечал, казалось, ничего. Бросая скучающие взгляды на сцену, где развязывалась настоящая битва между танцевальными командами, он ждал, когда можно будет уйти. Около трех часов его друзья таскали аппаратуру, помогали устанавливать освещение, настраивали диджейский пульт. Сейчас Марвел ошивался с какими-то гуманитарницами, которые, пользуясь наивностью здоровяка, заставляли его периодически краснеть, а сами смеялись. Как бы то ни было, но он был занят. Лим клеил девушек. Только за этот вечер Диквей видел его с пятью разными, и это был далеко не предел. Сам Кэлум ждал часа, когда сможет вернуться домой. То есть, десяти-двенадцати часов. Скорее всего, высокопоставленные и глубокоуважаемые гости, что осадили сейчас его дом, успеют убраться ко всем чертям.Музыка раздражала, как и все люди, которые расслаблялись настолько неумело, что разрушали покой других. Уже несколько раз, оставив лишнюю скромность, та или иная девушка предлагала ему потанцевать с ней. Поначалу, парень не замечал предложений, так что доходило и до наглых прикосновений, когда его пытались «разбудить», тронув плечо. Потом, чтобы избежать подобных инцидентов, принялся предупреждать настойчивых коротким и жестким «спасибо, но нет», так что получил за этот вечер несколько статусов, от «козла», до «недотроги». Порой ему приходило в голову: а почему бы не выпить? Так он будет при деле, может быть, ему перестанут мешать. Да и скука поедала – ждать в бездействии второй час было тяжело даже такому камню, как он.Но выпить не удалось. Лим вступил с кем-то в драку. И снова Кэлум почувствовал, что безразмерная и беспричинная скука исчезает. Он легко поднялся навстречу, совершенно не думая о том, какие будут последствия. Шагая на помощь Лиму, Диквей и представить не мог, что через пару минут вступит с розоволосой девчонкой в бойцовский спарринг.......Увидев распластанного на полу друга, Кэлум без лишних слов, несмотря на хрупкость противника, съездил по челюсти Риперу так, что у того дернулась голова, и опасно зашатались зубы. Второй удар был куда фатальнее – коленом под дых, отчего блондин загнулся и принялся кашлять кровью. Разумеется, кровь была от разбитой губы, но в результате, сцена выглядела жутко. У драки появились зрители, где-то начали кричать, где-то звать охрану, а кто-то попытался собрать инициативных, чтобы прекратить безобразие.