Страница 119 из 134
Глава пятьдесят четвертая: Антон
Понятно, что Очкарик ее не приглашала и вряд ли сообщала о месте проведения праздника. Но у них же дружба семьями, возможно, мама Йени что-то сказала матери этой гламурной кисы. Да и по большому счету это неважно, раз дерьмо уже случилось.
— Йени, может зайдешь в зал? – Пытаюсь снова взять ее за плечи.
Она сначала как будто соглашается и даже пытается отойти в сторону, но пьяный голос Вики тормозит ее на ходу.
— Что, снова сбежишь, наша бедная несчастная… обманщица? – пьяным голосом кричит деваха.
Очкарик останавливается и в поисках поддержки жмется к моему плечу.
Делаю шаг вперед, закрываю ее спиной.
Вика останавливается в паре шагов от меня, мутным взглядом оценивает с ног до головы и снова глотает из бутылки. Пьяно хихикает, икает и поднимает ладонь, как будто хочет извиниться.
— Защитник в полный рост, - нарочито басит она, «отдавая честь» ладонью. – Ничего, что я без пригласительного? Кажется, оно потерялось в почтовом ящике.
— Шла бы ты отсюда.
— Да ладно, майор, мы же вот с ней, - пытается заглянуть мне через плечо, - подружки с самого детства. Уроки вместе делали, дневники вели с секретами, о мальчиках говорили. Вещи друг у друга одалживали. А потом твоя жена, - Вика нарочно театрально смеется, как будто все это – какая-то комедия, - решила одолжить моего мужа. Представляешь? Эй, милая и пушистая, это месть за то, что я не вернула те джинсы?
— Уходи, пока у меня не кончилось терпение, - все еще пытаюсь все решить миром.
Понятно, что у бабы сорвало крышу: найти в телефоне своего мужа кучу фотографий лучшей подруги, которую собиралась сделать кумой – не самое приятное открытие. И я даже могу допустить, что у нее есть повод заклиниться на этой теме. Йени, насколько я понял, так и не захотела с ней поговорить. Я бы поступил иначе, но все-таки между ними много лет дружбы, так что не стал лезть с советами.
— Слушай, подруженька, а ты когда на моего Вадика глаз положила, а? До того, как мы стали встречаться? Или после? Или когда мы поженились? Это такая месть мне, да?
— Между мной и Вадиком никогда ничего не было, - слабо, как заранее проигравшая, защищается Очкарик. – Вика, ты все не так поняла.
Гламурная киса как и не слышит: снова пьет и на этот раз очень не по-женски, грубо, рукавом свитера вытирает с губ красное вино.
— Слушай, майор, а вот скажи мне, ты же следак: когда в телефоне мужика куча фотографий другой женщины – это просто так или все-таки повод для подозрений?
— Это повод думать, что твой мужик – баран, который залип на другую женщину.
— Вот! – вскидывает палец Вика.
— Но это не означает, что женщина отвечала или отвечает ему взаимностью, - заканчиваю мысль, но она проходит через голову кисы сквозняком, вряд ли посеяв хоть зерно сомнения в ее абсолютной уверенности во взаимной измене.
— Вика?!
В наш скандальный треугольник врезается вопросительный голос Светланы Алексеевны –мамы Очкарика. Она становиться так, чтобы видеть нас всех и неодобрительно смотрит на бутылку в руке Вики.
— Ты… что случилось?
— А что могло случиться, Светлана Алексеевна? – пьяно «делает глаза» гламурная киса. – Пришла поздравить со светлым днем подругу детства, за это же не расстреливают?
— Ты пьяная?
Мысленно прикрываю глаза рукой, в который раз задаваясь вопросом, почему в подобных ситуациях люди, как правило, начинают с констатации очевидных фактов? От нее даже без бутылки алкоголем прет с заносом на пару метров вперед.
— Светлана Алексеевна, вы же знаете, что иногда в жизни случаются огорчения. – Гламурная киса криво ей подмигивает. – И иногда с ними никак не справиться без… помощи. Я вот напиваюсь, - машет бутылкой, - а наша маленькая засранка голову лечила.
Она прикрывает рот ладонью, как будто разболтала большой секрет.
— Антон, пожалуйста, уведи Йени.
Я бы и рад, но она стоит сзади, как вкопанная. Смотрит куда-то сквозь меня стеклянными глазами и почти не реагирует на мои попытки окликнуть ее по имени. А когда встряхиваю ее за плечи, вырывается и вдруг сама идет Вике навстречу.
— Антон, забери ее! – почему-то кричит теща.
Ловлю Йени за запястье.
Она резко – как будто даже слышу хруст в ее плече – одергивает руку.
В пару шагов оказывается рядом с Викой.
— Месть? – слышу ее сухой и хрустящий, как гравий под ногами, вопрос. – Месть за что?
На этот раз гламурная киса надолго присасывается к горлышку, а потом просто выплескивает вино на моего Очкарика. Красное пятно расплывается по ткани, стекает вниз по животу.
Йени столбенеет, не отзывается на наши с ее матерью попытки привести ее в чувство, как будто кто-то душа вышла погулять из этого тела.
— Убирайся вон! – орет женщина, пытаясь оттолкнуть Вику, которая лезет к Очкарику, пытаясь ударить.
Успеваю поймать ее, скрутить за руки, но гламурная киса брыкается, словно одержимая.