Страница 8 из 42
В Управлении не было никаких существенных изменений. Дежурный на проходной при нашем появлении начал привставать, но, разглядев лица, уселся обратно с безразличным видом. Я видел этого человека впервые, да и он меня – тоже. Валов, как всегда, был оперативен и уже дал всем ментам наши фотографии, чтобы нам не мешали работать.
В кабинете Валова тоже не наблюдалось никаких изменений. Шторы были плотно задернуты, а верхнее освещение выключено, горела только одна настольная лампа, отчего в помещении царил полумрак. Крепко пахло табаком.
– А, приехали? – встрепенулся Константин Викторович, отрываясь от монитора. Он сидел в одной рубашке и распущенном галстуке. Пиджак висел на спинке кресла. – Присаживайтесь, прошу.
Мы присели по обе стороны от стола для посетителей.
В кабинете было жарковато, из кондиционера тянуло теплым воздухом, и я снял куртку, повесив ее на спинку стула. Лира последовала моему примеру, оказавшись в легкой кофточке с неожиданно глубоким вырезом. То есть по меркам современного мира вырез был не очень-то и глубоким, но для Лиры, насколько я ее знал, это выглядело так же странно, как майка-алкоголичка и трико «Адидас» на полковнике Валове.
Благодаря этому вырезу и вопреки полумраку в комнате я заметил на груди Лиры давно заживший шрам, идущий наискосок от правой ключицы вниз и исчезающий под одеждой. Он бросился мне в глаза, как только Лира сняла платок с шеи. Она почувствовала мой взгляд и вернула платок на место.
Это ж надо! Где она ухитрилась получить такие ранения?
– У меня всё хорошо, а про ваши дела не спрашиваю, – заговорил Валов, разглядывая нас с широкой улыбкой на мясистом лице. – Это чтобы не тратить драгоценное время. Поздравляю вас, Евгений, с успешно сданным проектом по ландшафтному дизайну и повышением. Незначительным, конечно, но всё-таки на вашего отца это произвело впечатление, не так ли? Вас, Лира, могу поздравить с тем, что вы благополучно попали в пятерку лучших корректоров по данным сайта oshibkam.net. Теперь у вас будет больше клиентов, я прав?
Я промолчал в ответ на эти фээсбешные понты, а Лира сказала:
– По-прежнему следите за нами и даже не считаете нужным скрывать? Это некрасиво.
Валов стер улыбку и пожал массивными плечами:
– Работа такая.
– Ссылаться на работу, чтобы делать что-то неприглядное, – тоже некрасиво.
Валов снова заулыбался. В слабом свете настольной лампы и монитора морщины на его лице стали еще более резкими. Мне подумалось, что в его чертах – толстых губах, широком носе и круглых, навыкате, глазах – есть что-то негроидное. Валов напоминал потолстевшего Пушкина, только без бакенбард, или похудевшего Дюма-отца, только без усов. Ему бы кожу потемнее, да курчавую шевелюру, и от какого-нибудь африканца не отличишь.
– Что ж, вы правы, – сказал он. – Но… работа такая!
Он взял со стола пульт и включил проектор, закрепленный под потолком.
– Итак, как вы, вероятно, давно догадались, я вызвал вас по делу. В городе идет эпидемия самоубийств. За шесть с лишним месяцев произошло 55 самоубийств, причем 14 из них – фоновые, те, что случились бы при любом раскладе. Мы расследовали все случаи. Это истеричные подростки из неблагополучных семей, алкоголики, психически нестабильные и так далее. Остальные 41 выглядят по меньшей мере странно, потому что все самоубийцы, по показаниям близких и родных, были полны планов, отличались жизнелюбием, не злоупотребляли алкоголем и наркотиками… Словом, умирать не собирались, однако умерли…
Пока он говорил, позади на стене проектор высветил экран, на котором был показан график. Резко подскочившая линия – показатель суицидов на 100 000 человек – наглядно демонстрировала, что в Роднинске и правда бушует «эпидемия».
Валов с серьезным видом обвел рукой экран. Он напоминал преподавателя в ВУЗе.
– Поскольку я был настороже после прошлогодних событий, – продолжал Валов, – я попросил наших экспертов-аналитиков изучить все случаи самоубийств в городе, начиная с момента неожиданного роста.
– А когда был этот момент? – спросила Лира.
Валов благожелательно ей улыбнулся, как учитель, услышавший от любимого ученика очень своевременный и умный вопрос.
– Насколько мы выяснили, начало «эпидемии» приходится на 25 октября. Наши эксперты выявили закономерность: в течение этих шести месяцев самоубийства происходили через разное количество дней. Эта последовательность чисел, кажется, соответствует иррациональному числу Е.
Лира встрепенулась, а я простонал:
– Не любил математику в школе, а сейчас просто ненавижу! Что за число Е?
– Основание натурального логарифма, – ответил Валов. – В принципе, это неважно, главное, что это число иррационально, как Пи, и не содержит повторяющихся кластеров. Смотрите!
На экране проявилась длиннющая дробь: 2,71828182845904523536 0287471352…